Крымские мифы
Наброски к критическому анализу крымнашизма
Миф №4. О крайней необходимости изъятия Крыма
из Украины
По подсчётам
журналистов РБК, Путин на протяжении 2014 года последовательно приводил
несколько разных объяснений необходимости изъятия Крыма из Украины: «Если в марте речь шла о необходимости прислушаться к
желанию крымчан вернуться в состав России и помочь им спастись от фашистов, то
в мае Путин назвал возвращение Крыма восстановлением исторической
справедливости. В июне он уже говорил о том, что не мог позволить Крыму стать
частью НАТО. В декабре же российский лидер дал метафизическое объяснение
произошедшего: для русских Крым — как Храмовая гора в Иерусалиме для иудеев или
мусульман»[1].
Справедливости
ради надо сказать, что за исключением последнего объяснения, всплывшего только
в декабре 2014, все остальные приводились уже в самом начале Крымской кампании,
пусть и не Путиным, а другими крымнашистами. Тем не менее, такое множество
оправданий захвата Крыма само по себе способно вызвать подозрение. Когда
школьник рассказывает учителю, что он опоздал на урок из-за того, что,
во-первых, пришлось срочно бежать в аптеку за лекарством для захворавшей
бабушки, во-вторых, на него по дороге чуть не напала страшная собака, а
в-третьих, сломался трамвай, то рассказа о четвёртой и пятой причине опоздания
учитель уже не станет дожидаться, а попросит рассказчика прийти в школу с
родителями. Хотя в теории все причины опоздания могут иметь место, учитель
наверняка сочтёт, что их совпадение слишком невероятно.
Но мы не будем
столь строги, тем более что три довода из перечисленной пятёрки — желание
крымчан вернуться в Россию, восстановление исторической справедливости и
сакральность Крыма — мы уже рассмотрели. Осталось рассмотреть угрозу геноцида
русских жителей Крыма и опасность
прихода в Крым НАТО. Что тут можно сказать?
Прежде всего то, что за 23 года жизни в Украине никто
русских крымчан геноциду не подверг и подвергать вроде бы не собирался. Трения
с киевской властью были, иногда довольно напряжённые, особенно в первые 5-7 лет
существования независимой Украины и Крыма в её составе. Но решались эти трения
вполне парламентскими способами: крымская власть старалась расширить крымскую
автономию, центральная власть старалась её сузить, снизу принималась одни
законы, сверху — другие, их «поправляющие», с чем внизу в конце концов
соглашались.
Вот краткая хронология этих трений.
В
феврале 1992 г.
Крымская АССР решением её Верховного Совета переименовывается в Республику Крым, а в мае того же года
ВС принимает конституцию, определяющую Республику Крым как государство в составе Украины[2].
В ответ Верховная Рада Украины принимает закон, которым «поправляет» слишком
широкие формулировки крымской конституции, после чего ВС РК приводит эту
конституцию в соответствие с украинским законодательством. Но в июне 1993 ВС
Крыма вводит должность президента Республики Крым, и в марте 1994 г.
новоизбранный президент РК Ю. Мешков инициирует опрос о восстановлении
конституции 1992 г.
в её первоначальной редакции, а ВС РК эту редакцию в мае 1994 г.
восстанавливает[3]. После этого Верховная
Рада переименовывает Республику Крым в Автономную Республику Крым и в марте 1995 г. отменяет
конституцию РК и упраздняет пост президента РК. Тогда в ноябре 1995 г. ВС Крыма
принимает новую конституцию, уже не предусматривающую институт президента и
государственный суверенитет Крыма, но сохраняющую право ВС Крыма издавать
законы. В апреле 1996 г.
Верховная Рада эту конституцию утверждает, но за вычетом некоторых её статей,
после чего в октябре 1998 г.
ВС АРК принимает новую Конституцию, учитывающую позицию Киева и определяющую,
что АРК «является неотъемлемой составной частью Украины и в
пределах полномочий, определённых Конституцией Украины, решает вопросы,
отнесённые к её ведению»[4].
Эта конституция в декабре 1998 г.
и утверждается Верховной Радой.
И с этой
конституцией Крым прожил до марта 2014 г. Хотя крымская автономия не всем в
Украине нравилась, после 1998 г.
из всех украинских партий только «Свобода» настаивала на уравнивании статуса Крыма
со статусом всех других украинских регионов. В 2008 г.
съезд «Свободы» потребовал от Верховной Рады и от президента Украины отменить
автономию Крыма, активисты «Свободы» даже пытались организовать сбор подписей
за проведение референдума по этому вопросу. Но украинская власть и украинское
население их призывы проигнорировали[5].
Похоже это на геноцид? Не очень. Оттого и не было в
Крыму восстаний и «ополчений», хотя там не было недостатка в пророссийских
партиях и пророссийских митингах. Но после 1994-96 гг. уровень поддержки
пророссийских организаций был уже невысок. Если посмотреть распределение
мандатов в 100-местном Верховном Совете Крыма по итогам его выборов с 1994 по
2010 гг., то вырисовывается следующая картина поддержки крымчанами партий
и блоков пророссийской направленности:
в 1994 г. — 58 мандатов
(55 — от блока «Россия», 2 — от Русской партии Крыма и 1 — от Русской общины
Крыма)[6],
в 1998 г. — 1 мандат (от Русской общины Крыма)[7],
в 2002 г. — 4 мандата (2 — от партии «За Русь
единую» и 2 — от партии «Русско-украинский союз»)[8],
в 2006 г. — 11
мандатов (9 — от партии «Русский
блок», 2 — от партии «Русско-украинский союз (Русь)»)[9],
в 2010 г. — 3
мандата (от «Русского единства»)[10].
Такова была динамика поддержки «русского
освободительного движения» в Крыму. Правда, иногда деятели этого движения шли
на выборы в качестве беспартийных или в списках других партий, не слишком
педалировавших пророссийскую ориентацию (так, хорошо известный в Крыму пророссийский
политик С. Цеков в 2006
г. прошёл в ВС Крыма от Партии Регионов). Но это как раз
может говорить о том, что открыто пророссийская ориентация у избирателей уже не
очень котировалась, из-за чего некоторые крымские политики временами не считали
для себя полезным «светиться» в пророссийских партиях.
Если говорить о настроениях крымского населения,
фиксировавшихся социологами в новом столетии, то пик напряжённости пришёлся на
последние годы президентства Виктора Ющенко. По данным социологов Центра
Разумкова, ещё в 2006 г.
признавали Украину своим отечеством 74%
жителей Крыма, а в 2008 г.
— уже только 40%, при 27% затруднившихся с ответом[11].
В том же году доля поддерживавших присоединение Крыма к России среди жителей АР
Крым достигла 63,8%, а среди жителей
Севастополя — 72,4%[12].
Но в те годы внутриполитическая ситуация в России ещё
не созрела для «Русского мира», и о «возвращении Крыма» говорили лишь
политические маргиналы. А тем временем непопулярного в Крыму Виктора Ющенко
сменил выходец из Донбасса Виктор Янукович, которого сложно было заподозрить в
украинском национализме, и в Крыму наступило успокоение. По данным Центра
Разумкова, в марте 2011 г.
доля жителей Крыма, признававших Украину своим отечеством, вновь выросла до 71%[13].
В октябре 2011 г., согласно опросу Института
Гэллапа, доля крымчан, считавших, что Крым должен быть отделён от Украины и передан России, упала до 33%, а в мае 2013 — ещё ниже, до 23%[14]. То есть в последние годы тенденция к отказу крымского
населения от пророссийского ирредентизма обозначилась достаточно определённо.
И тут важно вот ещё что: данные Центра Разумкова
показывают, что в критический 2008 год идею присоединения Крыма к России
поддерживали не только большинство русских, но и большинство украинцев Крыма
(55%)[15].
А это может означать только одно: причинами таких настроений являлись вовсе не
языковые или какие-то иные притеснения русских, а более общие факторы,
характеризовавшие правление В. Ющенко. А именно: падение уровня жизни,
расцвет коррупции и общей криминализации, усилившееся расслоение общества,
отсутствие реальных экономических и политических реформ — и всё это на фоне
крушения надежд, связывавшихся с приходом во власть на волне первого Майдана
«оранжевого» президента. По сравнению с крайне удручающим состоянием украинской
экономики более богатая Россия многим тогда казалась раем.
Затем наступило отрезвление, и нынешнее заявление
Путина, что перед вторжением в Крым там был проведён какой-то «закрытый опрос»[16],
на котором 75% населения Крыма высказались за присоединение к России, вызывает
сильные сомнения. Что это был за опрос, кто его проводил и насколько корректно
— никому не ведомо. Понятно, что с началом Евромайдана, когда телеэфир
заполнили шокирующие кадры с горящими шинами в центре Киева, а потом и с
массовыми столкновениями и стрельбой, в Крыму могли вновь усилиться
пророссийские настроения. Но вряд ли настолько, как о том рассказывает Путин:
опрос, проведённый в феврале 2014 г. Киевским международным институтом
социологии, показал, что в Крыму число сторонников объединения Украины с
Россией в рамках общего государства составило 41%[17].
Это больше, чем в любом другом регионе Украины (на втором месте Донецкая
область с 33%), но до 75% тут далеко. И это при том, что вопрос КМИС имел в
виду объединение всей Украины с Россией, т.е. в этом варианте «воссоединение»
Крыма с Россией предполагалось как легальное и не ведущее к разрыву связей
Крыма с Украиной, что должно было бы лишь усилить привлекательность такого
варианта.
Но как бы ни колебались пророссийские настроения в
Крыму, в любом случае дискриминация русских была тут ни при чём. Это видно по
тому, что в 2013 г.
в числе проблем, беспокоивших крымчан, статус русского языка стоял лишь на
14-м
месте — на эту проблему как на важную для себя указали 6% крымчан, а как на важную для Крыма в
целом — 4%[18]. Что и не удивительно:
русские с украинцами и крымскими татарами жили вполне мирно, и хотя 40% жителей
Крыма (по данным переписи 2001 г.)
не являлись русскими (в том числе 24%
составляли украинцы и 10% — крымские
татары)[19], общий язык всегда
находился, поскольку почти весь Крым говорил по-русски.
Статья 10
Конституции АР Крым (той, которая была согласована с центральной украинской
властью и ею утверждёна) гласит: «Русский
язык как язык большинства населения в Автономной Республике Крым и приемлемый
для межнационального общения используется во всех сферах общественной жизни».
Статья 11 устанавливает, что «официальные документы, удостоверяющие статус гражданина, — паспорт, трудовая книжка,
документы об образовании, свидетельство о рождении, о браке и другие, —
выполняются на украинском и русском языках»; согласно статье 12 в качестве языка
судопроизводства и нотариата по ходатайству его участника, если он русский,
используется русский язык; согласно статье 13 во всех сферах обслуживания,
включая ЖКХ, здравоохранение, почту, используется украинский или русский язык —
опять-таки по выбору гражданина[20].
Руководствуясь этими статьями конституции, в 2010 г. крымский
парламент принял особое постановление, подтвердившее официальный статус
русского языка[21].
А в 2012 г.
Верховная Рада Украины приняла уже общеукраинский закон, по которому во всех
регионах, где какой-либо язык считают родным более 10% населения, он получает
статус регионального и беспрепятственно «используется…
в работе местных органов государственной власти, органов Автономной Республики
Крым и органов местного самоуправления, применяется и изучается в
государственных и коммунальных учебных заведениях, а также используется в
других сферах общественной жизни»[22].
Понятно,
что эта норма была распространена на русский язык в Крыму. И что в итоге?
А вот что: по
данным министра образования Крыма Натальи Гончаровой, лишь 15 школ в Крыму к моменту его
«спасения» Россией были с крымскотатарским языком обучения, и только 4 школы — с украинским, все остальные (97% школ) — с русским. Из 505
дошкольных учреждений лишь в одном был крымско-татарский язык
обучения и в 11 — украинский, а в
остальных (то есть почти в 98% детсадов
и яслей) языком обучения был русский язык[23]. О вузах и колледжах и
говорить нечего: ещё до принятия закона о региональных языках, в 2010/11
учебном году, доля студентов крымских вузов, обучавшихся на русском языке, для
АР Крым составляла 83,1%, а для Севастополя
— 86,7%, а доля обучавшихся на
русском языке в колледжах и техникумах для АР Крым составляла 94,5%, а для Севастополя — 100%[24]. И это при том, что даже и
в Севастополе всё-таки не всё население считало русский язык родным: таких,
согласно переписи 2001 г.,
было 90,6%, и вряд ли за последующие
10 лет их доля в молодых возрастах сильно выросла. А в целом в Крыму доля
жителей с родным русским языком была и того меньше — 77%[25].
Так что если
кто и испытывал языковые притеснения в Крыму, так это украинцы и крымские
татары. Русским же ничто не мешало отдавать своих детей в русские
детсады и русские школы, поступать в русские колледжи и вузы. А также читать
русские газеты, смотреть русские телепрограммы, посещать русские театры. Верно,
что в конце февраля 2014 г.
Верховная Рада решила было отменить закон о региональных языках, пообещав, что
вместо него будет принят другой, «более лучший» закон. Это многих в Украине
напрягло, хотя уже в марте и.о. президента наложил вето на это решение, и оно
так и не вступило в силу[26]. Но как раз в Крыму
отмена закона о региональных языках русскому языку ничем не грозила — он и так
был защищён конституцией крымской автономии. Так от чего спасать-то было, от
каких притеснений?
Ах да: по
закону Украины «О кинематографии» нельзя было показывать в кинотеатрах Крыма фильмы
на иностранных языках без их дублирования, озвучивания или субтитрирования на
украинском языке! Значит, «зелёные человечки» прибыли в Крым спасать русских
кинозрителей от украинских титров? Шутить на эту тему не хочется, а если
серьёзно — то что тут комментировать?
Верно, что
крымчане жаловались на Киев, который «мало заботился» о них, «запустил»
экономику Крыма, его экологию. Но эти жалобы выдают главную тайну крымского
ирредентизма — советский иждивенческий патернализм. АР Крым в отличие от всех
других регионов Украины имела свой парламент, своё правительство и свой бюджет,
формировавшийся как на централизованной основе (Крым был дотационным регионом),
так и за счёт местных налогов и сборов, устанавливавшихся крымскими властями и
шедших целиком в крымский бюджет. И ничто не мешало крымчанам навести порядок,
к примеру, в курортно-рекреационной сфере, действительно сильно запущенной,
хоть и находившейся (ст. 18 Конституции АРК) в ведении местных властей.
Почему Киев должен
был заботиться о развитии туризма в Крыму, привлекая местных и иностранных
инвесторов для строительства отелей и благоустройства пляжей, раз всё это
входило в ведение Симферополя? Потому что в Симферополе правила януковичевская
Партия Регионов во главе со спикером Верховного Совета Крыма Владимиром Константиновым,
по совместительству главным строительным магнатом Крыма[27], у которого были другие
заботы[28]? А зачем выбирали себе такую
власть? Затем, что не в советских традициях обращать внимание на подобные
мелочи? Но с такими традициями смена начальства в Киеве на начальство в Москве
вряд ли поможет, тем более что Константинов остался на своём посту, а с
выборами теперь особо не разбежишься — Россия не Украина.
Но надо ещё
ответить на «убийственный» аргумент насчёт того, что в Крым вот-вот должны были
ворваться фашисты из «Правого сектора» — организации, признанной в России
экстремистской и потому способной на всё, вплоть до геноцида русских
людей. И ввиду этого их, русских людей, надо было заранее спасти (как объяснил
Путин, он не мог бросить людей «под
каток националистов»[29]). Однако логика
превентивной защиты («если бы мы первыми не напали на них, то они непременно бы
напали на нас») тоже должна на чём-то основываться, если не на фактах (эта
логика по определению исключает факты), то хотя бы на сравнении потенциалов
предполагаемых агрессоров и возможных защитников их жертв. И каковы же эти
потенциалы?
На начало
января 2014 г.
зарегистрированная численность членов «Правого сектора» не превышала 500
человек, а численность реально действовавших боевиков была ещё меньше — 130-150
человек[30]. Весь февраль был насыщен
событиями на Майдане, именно там решалась судьба Украины, и боевикам Яроша было
точно не до Крыма. Но даже если допустить, что все 500 номинальных членов этой
организации вдруг бросили бы Майдан и ринулись в Крым, то какую угрозу этот
«каток» мог представить для русских крымчан с учётом размещённых в Севастополе
сил Черноморского флота? Сколько минут понадобилось бы тем же морпехам 810-й
бригады численностью в несколько тысяч человек, чтобы привести в чувство 500
«правосеков»? Это не говоря о местной милиции, состоявшей в основном из
русских. Или кто-то считает, что в Крым для учинения геноцида была бы брошена
украинская армия? Об этом тоже надо рассуждать всерьёз?
Оказывается,
надо! Председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин сообщил: «после крымского референдума обнаружилось, что Киев
собирает для наведения в Крыму "украинского порядка" уже не только
эшелоны "майданных добровольцев", а крупные военные силы»[31].
Никакими ссылками ни на какой источник это сенсационное сообщение судья Зорькин
не сопроводил. И спрашивать у него, где именно «обнаружилось собирание крупных
военных сил», а равно и «эшелонов майданных добровольцев», видимо, смысла нет,
коль скоро абзацем выше им сделано вот такое авторитетное юридическое
заключение: «Россия, введя в Крым дополнительный военный контингент для предотвращения
появления на полуострове "майданных десантов", не нарушила Договор с
Украиной о базировании Черноморского флота… По этому договору российские
военнослужащие имели право выходить за пределы объектов базирования при
необходимости защиты членов своих семей. Что они и сделали».
То есть, захватывая здания и аэропорты, блокируя
украинские гарнизоны, нарушая системы связи украинских вооружённых сил и
запирая в бухтах украинские корабли, моряки-черноморцы вместе с прибывшими из
России дивизиями и бригадами ГРУ и ВДВ просто защищали членов своих семей?
Очень убедительно. Надо ли удивляться тому состоянию, в какое сегодня пришла
российская правовая система — с таким-то председателем Конституционного Суда.
Но надо
упомянуть ещё об одной опасности, вынудившей российское руководство нагнать в
Крым тысячи мотострелков и спецназовцев: как сообщил министр обороны Сергей
Шойгу, помимо «угрозы жизни гражданского
населения» Крыма возникла «опасность
захвата российской военной инфраструктуры экстремистскими организациями»[32].
Вряд ли под экстремистскими организациями он имел в виду «силы самообороны»
Крыма, скорее, всё тот же «Правый сектор» — организацию, признанную в России
экстремистской. Она, правда, не
признана организацией, способной захватить военную инфраструктуру флота, но
Шойгу на своём новом посту, наверно, ещё не имел времени разобраться с уровнем
обороноспособности ЧМФ. Вот и решил на всякий случай сначала его спасти, а уж
потом разбираться — сработал профессиональный инстинкт спасателя.
Остаётся
страшилка про угрозу вторжения в Крым НАТО, и крымнашисты её используют на всю
катушку, по Галичу: «Скажешь — дремлет Пентагон? Нет, не дремлет! Он не
дремлет, мать его, он на стрёме!» При этом им не кажется странным, что при
воинственных Клинтоне и Буше-младшем Пентагон от дрёмы на украинском
направлении отчего-то так и не пробудился, а при мирном Обаме вдруг проснулся и
стал замышлять недоброе. Подтверждающих это фактов ниоткуда не просачивалось,
но бдительным патриотам фактов и не надо, у них чутьё: они знают, что промедли
Путин неделю-другую — и в крымские порты тут же вошли бы вражеские авианосцы!
Правда,
непонятно, зачем им туда входить, если метать томагавки и отправлять со своих
палуб штурмовики для бомбёжки российских городов они могут и из открытого моря.
И зачем НАТО вообще соваться в Крым, где расположена база российского
Черноморского Флота? Чтобы повоевать с Россией? Так тогда уж надо готовить
стратегические ядерные силы, а что для них дополнительные 300-400 километров,
отделяющие Крым от уже входящих в НАТО Турции и Румынии? По тому, как
отреагировал Пентагон на деловитость «зелёных человечков» в Крыму (никак не
отреагировал), можно судить, сколь высока была его готовность затевать с
Россией военные игры на крымском направлении. Или вся суть в том, что именно
решительные действия Путина и предотвратили нападение НАТО на Крым? Так точно
такую же историю нам рассказывали 45 лет назад: не войди мы сегодня в Прагу —
завтра же там были бы натовские немцы!
Никто не
спорит: приближение к границам любого государства чужих военных баз имеет
свойство нервировать государственных мужей и отравлять международную атмосферу.
И в этом смысле ничего хорошего не было бы в гипотетическом появлении натовских
баз в Севастополе или Донузлаве. Да только маловероятно, что эта гипотеза
реализовалась бы даже и в том случае, если бы Украина вступила в НАТО. В
прежние годы этот блок хоть и расширялся на восток, но ни одной военной
структуры в Восточной Европе не создал, за исключением сухопутного корпуса
быстрого развёртывания в Щецине, на крайнем северо-западе Польши, подальше от
границ с Россией[33].
Теперь же,
благодаря военному вторжению России в Украину, Североатлантический альянс обрёл новое дыхание: создаются специальные натовские силы быстрого реагирования, усиливается военное
присутствие НАТО в Прибалтике и в других странах Восточной Европы[34].
Скандинавские страны объявили Россию главной угрозой безопасности в регионе и
приняли решение координировать свою оборонную политику с учётом этой угрозы[35]. И это при том, что среди
них есть и не входящие в НАТО государства — Швеция и Финляндия. Та самая
Финляндия, которая даже во времена СССР неизменно сохраняла высокую лояльность
Москве!
Вот в этом — в
восстановлении против России всех её соседей, включая нейтральных и даже дружественных
— и состояла крайняя необходимость присоединения Крыма?
Итак, все
приводимые крымнашистами мотивы присоединения Крыма к России не выглядят
правдоподобными. Но каковы, в таком случае, реальные мотивы? Если не ради
спасения крымчан от геноцида и не ради защиты полуострова от натовского сапога,
то ради чего надо было так нахально «отжимать» Крым? Неужели ради того только,
чтобы дать выход задавленному националистическому инстинкту масс и этим
освежить их любовь к вождю?
Наверно, не
только. Судя по всему, Крым с самого начала рассматривался как плацдарм для
продвижения «Русского мира» в «материковые» области Восточной и Южной Украины,
как удачный пример, которому должны были последовать жители этих областей. Уже
упоминавшийся в связи с крымским
референдумом полковник ФСБ в отставке[36]
И. Гиркин-Стрелков вскоре после Крыма (где
он, по его же словам, командовал «ротой специального назначения, которая
выполняла боевые задачи»[37]),
подался в Донбасс. Там он с отрядом боевых товарищей на какое-то время захватил
Славянск, а потом сделался «министром обороны ДНР». И вот как описывал этот
Гиркин-Стрелков — в беседе со знатным российским «имперцем» Александром Прохановым
— «революционную ситуацию», сложившуюся на юго-востоке Украины сразу после аннексии
Крыма:
«Было понятно, что одним Крымом дело не закончится.
Крым в составе Новороссии — это колоссальное приобретение, бриллиант в короне
Российской империи (это говорится о Российской Федерации, как её видит автор
цитируемого текста — А.П.). А один Крым, отрезанный перешейками враждебным
государством — не то. Когда украинская власть распадалась на глазах, в Крым
постоянно прибывали делегаты из областей Новороссии, которые хотели повторить у
себя то, что было в Крыму. Было ясное желание у всех продолжить процесс.
Делегаты планировали у себя восстания и просили помощи. Аксёнов… попросил меня
заниматься северными территориями. И он сделал меня советником по данному
вопросу. Я стал работать со всеми делегатами: из Одессы, из Николаева, из
Харькова, Луганска, Донецка. У всех была полная уверенность, что если восстание
разовьётся, то Россия придёт на помощь»[38].
Россия на помощь пришла,
помогла «развить восстание» и «продолжить процесс», но всей её помощи —
военно-технической, финансовой, организационно-кадровой, пропагандистской —
оказалось недостаточно, чтобы этот процесс из Донбасса продолжился до Харькова
и Одессы и чтобы к приобретённым ею Крыму и Донбассу прибавились новые
«бриллианты». Вопреки чаяниям Гиркина и его поклонников и начальников,
украинская власть не распалась, а Новороссия не восстала. Как позже признал единомышленник
и соратник Гиркина российский пиарщик Александр Бородай, он же и первый
«премьер-министр ДНР»: «Новороссии-то нету. Мы
все, конечно, употребляем этот термин, но это фальстарт, если честно.
Новороссия — это идея, это мечта,… которая не воплотилась в жизнь»[39].
Фальстарт не фальстарт, но мечта эта пока жива и определённо
хочет сбыться, вот только никак не удаётся ей сделаться мечтой большинства
русских граждан Украины. Не хотят они помогать возрождению Российской империи, приобретать
для неё новые земли, не проникаются они идеей «Русского мира»! Для её
энтузиастов это кажется непостижимым: как же так? В нашей, русской, Новороссии
наши, русские, люди — и не хотят с нами воссоединяться! Или хотят, а им
фашисты-бандеровцы не дают? Тогда почему не бросаем танки на Киев, на хунту?
Это, как уже сообразил читатель, подводка к следующей
порции мифов, относящихся ко всей Украине. И это не отход от темы: страсти по
Крыму, возбуждаемые атавистическим национализмом и направляемые ветходержавным
экспансионизмом «времён Очаковских и покоренья Крыма», неотвратимо перетекают в
страсти по Донбассу и прочей Новороссии — а там и в страсти по всей Украине как
отпавшей от России раскольнице-изменщице.
Разные «крымские» мифы связаны между собой не только
единством темы, внутри которой Донбасс есть «продолжение» Крыма, а оба они суть
«продолжение» нового политического курса Кремля. Все элементы крымнашизма спаяны
единством агрессивного апологетического пафоса.
Комментариев нет:
Отправить комментарий