четверг, 23 января 2020 г.

О «еврейском засилье». Гл. 2. Евреи в законодательной и исполнительной власти Совдепии



О «еврейском засилье»
в большевистской революции
и большевистской власти

этно-статистический обзор



Глава 2.

Евреи в законодательной и исполнительной

власти Совдепии

Раз уж мы затронули ВЦИК, то с него и начнём поиск евреев в правящих верхах — как-никак, «высший орган государственной власти»! Какой бы липовой ни была его «высшесть» (настоящими центрами власти в Советской России были ленинский Совнарком и Политбюро (Бюро) ЦК РСДРП(б)-РКП(б), о них попозже), но с формально-юридических позиций именно ВЦИК нёс главную ответственность за все зверства чекистов и красноармейцев, за Красный террор и военный коммунизм. К тому же ВЦИК не только издавал декреты, но и назначал членов главного суда досоюзной России — Революционного трибунала при ВЦИК, а также членов следственных комиссий при нём[1], а чуть позже избирал из своих рядов членов Верховного Революционного трибунала при ВЦИК с «неограниченным ничем правом в определении меры репрессии»[2].
Только надо иметь в виду, что ВЦИК (Всероссийский ЦИК) считался верховным органом власти лишь до тех пор, пока не был образован СССР — после этого верховным органом стал считаться уже ЦИК СССР. То есть только в первые 5 лет, с конца 1917 г. и до конца 1922 г., ВЦИК был де-юре высшей властью в стране (в него входили и представители от советских Украины и Белоруссии), и если уж смотреть его нацсостав, то только в эти 5 лет. А дальше надо смотреть уже нацсостав ЦИК СССР, а с 1938 г. — нацсостав Верховного Совета СССР, не забывая при этом, что чем далее, тем декоративнее становилась «советская власть» под пятой партийных вожаков.
Но приступив к рассмотрению ВЦИК, мы сталкиваемся с тем, что количество его членов, начиная с 3-го созыва, стало исчисляться сотнями, включая множество лиц, чьи деяния и имена напрочь стёрлись из исторической памяти. И искать по ним биографические справки не только сложно, но и вряд ли нужно: вся власть ВЦИК, какая у него была, сосредоточивалась в Президиуме, а вот он был компактным — обычно один-два десятка членов и несколько кандидатов в члены. Это были, как правило, видные партийцы, иногда даже со своим собственным мнением, и не только члены РСДРП(б)-РКП(б): в 1917-18 гг. в Президиум ВЦИК входили и левые эсеры. Хотя его председателями всегда были высокопоставленные большевики — Каменев, Свердлов, Калинин. Да и в качестве «рядовых» членов там сиживали такие зубры, как Зиновьев, Сталин, Бухарин, Рыков, Томский (только Ленин с Троцким не опускались до членства в этом «высшем» органе).
Вот и посмотрим, до какой степени он был «заражён еврейским элементом». Фамилии всех членов и кандидатов в члены Президиума ВЦИК всех созывов в интернете есть — например, на сайте «Руководители государственных органов РСФСР и СССР (1917-1993 гг.)». К сожалению, и этот чрезвычайно полезный ресурс в конце 2019 года перестал работать, так что и тут приходится обращаться к архивной версии[3]. Заходим в этой версии в раздел «Приложения», а оттуда — на страницу «Президиум Всероссийского Центрального исполнительного комитета»[4]. Из множества указанных там товарищей надо отобрать тех, кто был избран в Президиум ВЦИК именно в «досоюзное» пятилетие (с октября 1917 до декабря 1922 гг.), и выяснить их национальность.
За 5 лет, начиная со Второго съезда Советов и заканчивая Десятым (созванным 22 декабря 1922 г.), было избрано 9 составов ВЦИК и, соответственно, сформировано 9 составов Президиума ВЦИК. Сведя их вместе и исключив дублирование персон (некоторые товарищи перекочёвывали из одного Президиума в другой), получаем 97 человек — всех тех, кто хотя бы раз был членом или кандидатом в члены Президиума ВЦИК какого-либо созыва, со 2-го по 10-й. Из них не удалось идентифицировать лишь двоих — Иванова и Плаксина. Фамилии русские, но вместо имён и отчеств — инициалы, не поддающиеся расшифровке. А раз так — выносим их за рамки расчётов.
Оставшиеся 95 товарищей — люди в основном известные, с героическим прошлым и блестящим будущим (среди тех, кому повезёт дожить до 1935 года и не сбежать за границу, примерно 70% будут расстреляны). 89 из них уверенно идентифицируются на предмет национальной принадлежности. Кроме них у 6 человек известны полные антропонимы, но есть проблемы с определением их национальности. Четверо из них уже фигурировали в приложении к таблице 1.5 — они были избраны во ВЦИК-2, а затем оказались и в его президиуме. Троих было решено отнести к «условным русским» (Сергея Фези-Жилинского, Тимофея Березина и Ивана Литвина), а одного — к «условным евреям» (Григория Лесновского). Ещё один «условный русский» — депутат от мурманского Совета РСД Сергей Иванович Архангельский. Вряд ли человек с такими антропонимами мог быть кем-то ещё, кроме как русским, но из скудной биосправки о нём[5] точно вывести его национальность невозможно. И последний из «условных» — матрос Фёдор Олич.
Он прославился только тем, что был включён в качестве «представителя от народа» в делегацию Советской России, подписывавшую Брестский мир. Фамилия его, похоже, югославянская, но имя и отчество — Фёдор Владимирович — говорят, что от югославянских корней (если они были) в матросе мало что осталось. Мы записали его «условно русским», но если кто-то укажет основания для причисления его, скажем, к украинцам, возражать не будем. В принципе, нет ничего невозможного и в том, чтобы опознать в нём еврея или грузина, только для этого понадобятся уже более веские основания, чем для предположения, что ассимилированный в России югослав (как и немец, поляк, чех и т.д.) ассимилировался по линии обрусения.
Теперь смотрим нацсостав 95 идентифицированных товарищей из этой когорты. Евреев среди них — 19 человек (20%). А русских — 52 человека (55%). И ещё там 8 латышей, 5 украинцев и 11 прочих (табл. 2.1, левая часть). Если же считать без учёта условно идентифицированных, то доля евреев составит те же 20%, а доля русских — 53% (правая часть таблицы). Разница невелика.
Табл. 2.1. Этнический состав членов и кандидатов в члены
президиумов ВЦИК
(октябрь 1917 — декабрь 1922 гг.)
Этническая идентичность (национальность)
С учётом условно идентифицированных
Среди точно идентифицированных
Чел.
%
Чел.
%
Русские
52
55%
47
53%
Евреи
19
20%
18
20%
Латыши
8
8%
8
9%
Украинцы
5
5%
5
6%
Прочие
11
12%
11
12%
Всего идентифицированных
95
100%
89
100%
Нет данных
2



Итого
97



Правда, борцы с еврейским засильем, которые не поленятся заглянуть в приложение к этой таблице, могут возмутиться незачислением в евреи левого эсера Ильи Баккала (который потом окажется одним из пассажиров «философского парохода»). Ведь его отчество — не Юрьевич, а Юфудович[6], т.е. практически Иудович! Но Баккал, будь он хоть трижды Иудович, евреем не был, а был караимом[7]. А караимы, как уже сказано, евреями себя не считают и сто лет назад не считали.

Итак, в составе «высшей власти» Совдепии в первые 5 лет её существования евреев было чуть больше одной пятой. А в последующие годы? Может, в ЦИК СССР их доля подросла? Пусть там было мало власти, зато много почёта и всяческих благ — пайки, привилегии и т.п., а евреи же, как известно всякому юдоборцу, любят хлебные места! Что ж, посмотрим и Президиум ЦИК СССР. Список членов и кандидатов в члены этого органа всех его созывов, с 1-го (в декабре 1922) по 7-й (в феврале 1935), можно взять с того же сайта «Руководители государственных органов РСФСР и СССР (1917-1993 гг.)», использовав его архивную версию, только теперь надо зайти на страницу «Президиум Центрального исполнительного комитета СССР»[8] — и посмотреть, кто там значится.
А значатся там, после отсева повторяющихся персон, 138 товарищей. Есть среди них некто товарищ Попова. Фамилия — русская, но вместо имени-отчества — инициалы, а фамилия могла быть и по мужу. Поэтому относим её к числу неидентифицированных. Ещё 3 товарища с известными антропонимами, но с непрояснёнными биографиями идентифицированы «условно». Это, во-первых, Захарий Евдокимович Зорин (человек с такими же ФИО, но с «Захаром» вместо «Захария», был и среди делегатов XVII партсъезда, и среди репрессированных по расстрельным спискам[9]). Вообще-то Зорин — не обязательно еврей, он мог быть и русским, причём с вероятностью, многократно превышающей вероятность оказаться евреем (в БД «Жертвы политического террора в СССР» среди 236 этнически маркированных мужчин с этой фамилией — 217 русских и только 5 евреев; есть также латыши, мордвины, удмурты, украинец, чуваш и цыган)[10]. Это теперь фамилия Зорин выглядит еврейской, а сто лет назад было не так. Но её символическое звучание делало её подходящим вариантом для псевдонима, и такой псевдоним брался евреями (в том числе и партфункционерами, например, Сергеем Гомбергом, ответсекретарём нескольких губкомов РКП(б)[11],[12]). И раз так, то в соответствии с «презумпцией еврейства» записываем его евреем (но, уж конечно, «условно»).
Двое других «условно» идентифицированных — это Анна Тимофеевна Смирнова (отнесена к «условным» русским) и Фёдор Кондратьевич Заклетёнок (отнесён к «условным» белорусам). Национальность остальных 134 определена точно — на основе субъективных (анкеты) или достаточно убедительных объективных данных, вытекающих из их биографий. Например, председатель Киевского облисполкома Марк Сергеевич Василенко был разоблачён бдительными чекистами как украинский буржуазный националист[13] — кем же ему и быть, как не украинцем?
Табл. 2.2. Этнический состав членов и кандидатов в члены
президиумов ЦИК СССР
(январь 1923 — январь 1938 гг.)
Этническая идентичность (национальность)
С учётом условно идентифицированных
Среди точно идентифицированных
Чел.
%
Чел.
%
Русские
47
34%
46
34%
Украинцы
18
13%
18
13%
Грузины
9
7%
9
7%
Евреи
9
7%
8
6%
Узбеки
9
7%
9
7%
Белорусы
8
6%
7
5%
Прочие
37
27%
37
28%
Всего идентифицированных
137
100%
134
100%
Не идентифицированные
1



Итого
138



А теперь смотрим нацсостав 137 идентифицированных товарищей и выясняем, что ситуация с уровнем присутствия евреев в президиумах ЦИК СССР ещё хуже, чем в досоюзном ВЦИК: на 47 русских (34%) — всего 9 евреев (7%), столько же, сколько грузин и узбеков, и вдвое меньше, чем украинцев (левая часть табл. 2.2). А если учитывать только точно идентифицированных, то евреев оказывается всего 8 человек из 134 — почти в 6 раз меньше, чем русских (правая часть табл. 2.2).
Если кто-то, не поверив столь возмутительным цифрам, возьмётся проверять в приложении базовую таблицу по этой когорте властителей, сразу предупреждаем его о трёх вещах. Во-первых, не надо в очередной раз дёргаться по поводу Иосифа Уншлихта: он был поляком, и этот факт можно оспорить только с позиции строго кровяного толкования национальности. Во-вторых, не надо делать стойку на строчку с надписью «Хацкевич Александр Исаакович» — этот партийный функционер, сын белорусского крестьянина, ни с какого боку не был евреем[14]. Хацкевич — весьма распространённая у белорусов фамилия, и среди 49 Хацкевичей, попавших в БД «Жертвы политического террора в СССР», абсолютное большинство — белорусы, есть также поляки и русские, но нет ни одного еврея[15]. Что же до отчества Исаакович, то отчего бы православному христианину не дать своему чаду имя, почерпнутое из святцев? По сообщению потомков Хацкевича, Исаак был наречён в честь преподобного игумена Исаака Далматского[16]. Так что тут всё ясно (хотя авторам-составителям Российской Еврейской энциклопедии, включившим Хацкевича в свои списки, это, видимо, неясно [17]).
В-третьих, не был евреем, несмотря на свою немецкую фамилию, и Александр Шлихтер, старый большевик, возглавлявший в ленинском Совнаркоме сперва наркомат земледелия, потом наркомат продовольствия. Некоторые авторы записывают его в евреи (в их числе, например, и цитировавшийся нами публицист Аркадий Ваксберг[18]). Между тем, как явствует из авторизованной биографии Шлихтера, родом он был из давно поселившихся на Полтавщине немцев (по отцовской линии, от них и фамилия), женившихся на украинках, причём уже отец Шлихтера по-немецки не говорил[19], в силу чего и сам Александр Григорьевич считал себя — и был — украинцем[20].
Вот так обстояли дела с еврейским засильем в ЦИК СССР. Плохо обстояли.

А дальше ещё хуже — смотреть нацсостав Президиума Верховного Совета СССР[21] искателям еврейского засилья и вовсе не рекомендуется. Тут уже никаких неидентифицированных и «условных», тут всё устанавливается точно и безусловно: на 45 членов Президиума — 1 еврей, первый секретарь Горьковского обкома КПСС Юлий Моисеевич Каганович, старший брат Лазаря Кагановича. Один человек из 45 — это 2%, при 40% русских, 13% украинцев и т.д. (табл. 2.3).
Табл. 2.3. Этнический состав членов Президиума ВС СССР
(январь 1938 — июнь 1941 гг.)
Этническая идентичность (национальность)
Чел.
%
Русские
18
40%
Украинцы
6
13%
Грузины
3
7%
Азербайджанцы
2
4%
Казахи
2
4%
Узбеки
2
4%
Евреи
1
2%
Прочие
11
24%
Итого
45
100%
К тем из читателей, кто станет проверять и эту таблицу, заглянув по ссылке «Источники», просьба не нервничать по поводу Августа Мартыновича Кирхенштейна: он, несмотря на свою подозрительную фамилию, был латышом, что вытекает из двух фактов. Во-первых, в 1951 году, во время борьбы с «космополитами», Август Кирхенштейн был назначен вице-президентом Латвийской Академии наук, оставаясь при этом председателем Президиума Верховного Совета Латвийской ССР[22]. А во-вторых, его родной брат Рудольф, латышский стрелок и военный чекист, впоследствии резидент советской военной разведки в Германии и Великобритании, был в положенное время расстрелян, и из его биографии [23] и следственной анкеты[24] можно узнать, что он был латышом.
Каждый из этих фактов сам по себе, может быть, ничего и не доказывает: учёного еврея могли в порядке исключения и в начале 50-х годов держать вице-президентом АН союзной республики и даже (чего на свете не бывает!) номинальным главой этой республики, а национальность и у родных братьев подчас бывает разной, в зависимости от особенностей их бытия и сознания. Но соединённые вместе, эти два факта уже практически исключают версию о еврействе Августа Кирхенштейна. Так что компанию Юлию Кагановичу он не мог составить. А если б и составил (допустим такое), то было бы евреев в этой когорте не 2%, а 4%. И что?
В общем, не сумели евреи захватить ключевые позиции в высших органах власти нашей советской Родины. Ни при Ленине, ни при Сталине.

Покончили с ЦИКами и Верховным Советом — переходим к Совнаркому. Хотя он считался органом управления, который «целиком ответственен перед Центральным Исполнительным Комитетом»[25], это не мешало ему самостоятельно издавать декреты и постановления, имевшие ключевое значение (декреты «О суде», «О революционных трибуналах», постановления «О создании ВЧК», «О Красном терроре» и др.[26]). Да и многие декреты из тех, что принимались СНК как бы «совместно с ВЦИК», на деле разрабатывались и принимались в Совнаркоме, а затем уже передавались во ВЦИК «на утверждение». Так было с декретом ВЦИК и СНК «О предоставлении народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». Этот декрет, положивший начало «продовольственной диктатуре», был разработан в наркомате продовольствия и принят СНК 9 мая 1918, а уж потом направлен во ВЦИК, где его и «утвердили» — 13 мая[27]. Т.е. подчинённость СНК ВЦИКу даже в законодательных вопросах была фикцией, не говоря уж о вопросах текущей политики.
Оно и понятно: председателем Совнаркома был сам Владимир Ильич Ульянов-Ленин, никаких иных должностей не занимавший (до создания в ноябре 1918 Совета рабочей и крестьянской обороны, позже названного Советом Труда и Обороны, где Ленин занял пост председателя; но и его он занял по должности — как председатель Совнаркома РСР, затем РСФСР). Историки едины в том, что Ильич (во всяком случае после Брестского мира) был среди большевиков непререкаемым авторитетом и что никакая не «партия», а именно Ленин, «имевший по всем крупным проблемам свой вариант решения и всегда добивавшийся во что бы то ни стало его принятия партией как единственно правильного»[28], в действительности правил страной. Все сколько-нибудь важные политические решения шли через него. Например, когда татарские представители в марте 1920 года приехали в Москву хлопотать о повышении статуса Казанской губернии до уровня Татарской АССР, они обратились не во ВЦИК, а прямиком к тов. Ленину, который их принял, тепло побеседовал с ними и — распорядился оформить образование ТАССР постановлением ВЦИК и СНК[29].
Пока болезнь не подкосила вождя, он был единовластным диктатором, превратившим ВЦИК в декоративный орган при подконтрольных вождю ЦК и СНК. Но тот факт, что Ленин при этом был русским, оспаривается, как уже было отмечено, лишь самыми пламенными антисемитами. Остальные предпочитают напирать на его «еврейское окружение», любовно перечисляя реальных и мнимых наркомов, имевших еврейские фамилии и еврейские корни, и утверждая, что они-то, дескать, и составляли большинство в руководстве СНК.
Что говорить о профессионалах этого дела, если и сам В.В. Путин не так давно поведал миру, что членами первого советского правительства «примерно на 80-85% являлись евреи»[30]. Откуда он почерпнул эту информацию, неизвестно. Возможно, что из книги Феликса Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым», в которой 92-летний ветеран партии, делясь воспоминаниями с подрастающими поколениями, авторитетно сообщил, что «в первом правительстве, в Политбюро большинство составляли евреи»[31]. Правда, какое именно большинство, Молотов не уточнил, и Путину, похоже, точную цифру пришлось домысливать самому.
Про «еврейское большинство в Политбюро» мы ещё поговорим, а что касается «еврейского большинства в правительстве», то в первом составе Совнаркома из 15 его членов (председателя и наркомов), назначенных 26 октября 1917 г., евреем был только один — наркоминдел Троцкий[32]. Как ни дели 1 на 15, а 80-85% не получается, получается 6,7%. Но, может быть, под «первым советским правительством» Молотов с Путиным имели в виду весь ленинский Совнарком в целом, за все 5 лет его существования — с октября (ноября) 1917 г. и до конца 1922 г. (до образования СССР)?
Допустим. И что тогда, в смысле еврейского засилья? Какими цифрами оно измерялось? Это нетрудно вычислить. Перечень всех членов СНК за указанное пятилетие (т.е. всех наркомов и лиц, временно исполнявших их обязанности, с добавлением председателя СНК и его заместителей, появившихся в 1922 г. и в периоды болезни председателя возглавлявших СНК, а также председателей ВСНХ, существовавшего на правах наркомата) можно взять всё с того же сайта «Руководители государственных органов РСФСР и СССР (1917-1993 гг.)» — со страницы «РСФСР»[33], открывая строки с наркоматами, существовавшими с октября 1917 до конца 1922, и отбирая из числа их руководителей тех, кто начал исполнять свою должность не позже конца 1922 г.
Список этих руководителей со ссылками на источники, откуда почерпнуты сведения об их позициях в СНК и об их этнической принадлежности, дан в приложении — в базовой таблице 2.4. Из заместителей наркомов в него включены только те, кто не меньше месяца замещал наркомовскую должность в отсутствие самого наркома.
Табл. 2.4. Этнический состав руководителей СНК
и наркомов РСР и РСФСР
(ноябрь 1917 — декабрь 1922 гг.)
Этническая идентичность (национальность)
Чел.
%
Русские
29
51%
Украинцы
12
21%
Евреи
6
11%
Поляки
5
9%
Прочие
5
9%
Итого
57
100%
Если убрать повторы, то оказывается, что всего членами ленинского СНК состояли 57 человек. И сколько среди них было евреев? Наверно, человек 40? Или, на худой конец, 30? Нет, шесть: Лев Троцкий, Исаак Штейнберг, Исидор Гуковский, Владимир Довгалевский, Григорий Сокольников и Лев Каменев. 6 из 57 — это 11%. При 29 русских (51%), 12 украинцах (21%), 5 поляках и т.д. (табл. 2.4).
Но тут, конечно, опять всплывает роковой вопрос: кого считать евреем? В Российской Еврейской энциклопедии можно найти биографическую справку об исполнявшем обязанности наркома почт и телеграфов в 1920-21 гг. Артемии Моисеевиче Любовиче[34], что должно означать, что составители энциклопедии считают его евреем. Надо думать, борцы с еврейским засильем с этим горячо согласятся: раз Моисеевич, да ещё Любович — какие тут ещё могут быть вопросы!
Между тем сам Любович — во всяком случае в зрелом возрасте — считал себя украинцем, что удостоверяется биографической справкой в базе данных «Жертвы политического террора в СССР»[35]. Это не значит, что его отец, житомирский торговец Моисей Любович, не был евреем. Был. А сын его Артемий — был, да перестал. Когда именно перестал, мы не знаем, но в одной из биографических заметок сказано, что Артемий ещё в 15-летнем возрасте «из-за религиозных разногласий с отцом… ушёл из родного дома»[36]. Видимо, имеются в виду атеистические взгляды будущего большевика, приведшие его к разрыву с отцом-иудеем, и, возможно, эти взгляды и привели его к отказу от еврейства. Но уж раз такая перемена в его жизни произошла, то, наверно, она произошла ещё до его 40-летия, когда он стал членом СНК (он был 1880-го года рождения).
Понятно, что антисемитам плевать на то, кем считает себя человек — для них главным или даже единственным критерием отнесения кого-либо к евреям является наличие «еврейской крови». Как быть в случаях, когда кровь смешанная, для антисемита тоже не вопрос — «всё равно еврей». Но озадачивает, что таких же взглядов на природу этничности придерживаются и некоторые авторы, от антисемитизма далёкие. С какой стати составители Российской Еврейской энциклопедии заносят в число евреев Артемия Любовича, Павла Кушнера, Белу Куна и некоторых других людей, евреями себя не считавших? Ведь нельзя же не понимать, что «кровяной» физиологический подход по сути оскорбителен: этническая принадлежность — слишком важная для многих людей составляющая их идентичности, чтобы игнорировать в этом вопросе их самосознание. Из того, что многие большевики были отпетыми негодяями, ещё не следует, что можно унижать их человеческое достоинство.
Конечно, когда нет прямых путей выяснить чью-то национальность — по самоидентификации, то волей-неволей приходится — в качестве паллиатива — ориентироваться на косвенные признаки: на национальность родителей, на характер антропонимов, на место рождения, родной язык, начальное образование и т.п. Но если кто-то в анкетах или иных удостоверяющих личность документах признаёт себя русским, поляком, латышом или украинцем (и нет оснований считать это признание недобровольным, вынужденным политическими обстоятельствами) — значит, он и есть русский, поляк, латыш или украинец. А если он признаёт себя евреем — значит, он и есть еврей. Независимо от того, каким языком он владеет и пользуется, кем были его папа с мамой, каким богам они молились и какие дали своему сыну имя, отчество и фамилию.
В этом плане заслуживает внимания ещё один член ленинского правительства — тоже нарком почт и телеграфов Валериан Савельевич (Саулович) Довгалевский (впоследствии полпред СССР в разных странах). Он отнесён к евреям, так как отчество выдаёт его еврейское происхождение, а данных о его самоидентификации в открытых источниках не обнаружено. Но и тут не всё однозначно: в автобиографии он сообщает, что родился в украинском селе и после переезда в город «в 1904 г. вступил в члены "Спилки" при Южно-Русском бюро РСДРП»[37]. Известно, что Украинский социал-демократический союз «Спилка» относился к числу национальных украинских партий, которая «работала среди говорящих на украинском языке рабочих»[38]. Так что Довгалевский, по-видимому, был уже в молодости украинизированным евреем. Но с другой стороны, языковая ассимиляция евреев в славянской среде в начале ХХ века редко приводила их к отказу от своей полученной от родителей еврейской идентичности (Володарский тоже работал в «Спилке», перейдя туда из «Бунда»[39]), и случаи Уншлихта и Любовича тут скорее исключения, которые всякий раз надо обосновывать с помощью веских аргументов, вроде анкеты с указанием самоидентификации. Поскольку применительно к Довгалевскому таких аргументов нет, то и оставим ему его еврейство.
Отдельный вопрос — национальность Вячеслава Менжинского (прежде чем посвятить себя чекизму, он поработал наркомом финансов, почему и попал в эту когорту). Глядя со стороны, его трудно назвать поляком: родился и учился в Петербурге, в молодости сочинял повести на русском языке, да и домашним языком в этой некатолической семье наверняка был русский: мать Вячеслава была русской, а отец — из обрусевших польских дворян — преподавал историю в учебных заведениях Петербурга[40]. Мы бы его и записали русским (пусть и «условно»), если бы не недвусмысленные указания в ряде источников (в сборнике «Архив ВЧК»[41], в биографическом справочнике Михаила Тумшиса[42], в книге Константина Скоркина[43]), что он был поляком — значит, есть его соответствующие признания в анкетах.

Но поскольку нас, вслед за юдопытами, интересует не просто «еврейское присутствие», а именно «еврейское засилье», то нелишне уточнить, какие именно наркоматы евреи возглавляли, а какие не возглавляли. Ибо одно дело — социальные и экономические наркоматы, через которые засилье не очень-то и учинишь, и совсем другое — силовые (внутренних дел, юстиции, военный). О наркомвоене Троцком (других евреев на этом посту не было) у нас ещё будет возможность обстоятельно поговорить в 3-й главе, посвящённой красным героям Гражданской войны, а здесь пока остановимся на наркомвнуделах и наркомюстах.
В ленинскую эпоху было всего три наркомвнудела РСР-РСФСР: сперва русский Алексей Рыков, потом украинец Григорий Петровский, затем поляк Феликс Дзержинский. Евреев на этом посту не было. А вот среди наркомов юстиции еврей был — левый эсер Исаак Штейнберг, в декабре 1917 года сменивший на этом посту русского Георгия Оппокова (Ломова). Но из-за несогласия с политикой большевиков в целом и в особенности с ВЧК, отказывавшейся подчиняться наркомюсту, Штейнберг уже через три месяца ушёл в отставку (в 1919 г. он был арестован ВЧК и несколько месяцев провёл в тюрьме, а в 1923 г., находясь за границей, был лишён советского гражданства — не вписался в советскую юстицию). После него наркомом юстиции был латыш Пётр Стучка, автор эпохального декрета о замене судов революционными трибуналами, а его в августе 1918 г. сменил украинец Дмитрий Курский, который возглавлял российскую юстицию аж до 1928 г.
Именно подпись Курского (в отсутствие раненого Ленина) первой стоит под постановлением Совнаркома от 5 сентября 1918 «О Красном терроре», перед подписью наркома внутренних дел Григория Петровского — дабы подчёркнуть юридическую значимость этого документа[44]. А документ заслуживает того, чтобы задержаться на нём поподробнее.
Разумеется, террором большевики активно занимались и до этого постановления[45],[46],[47], но им, если так можно выразиться, не хватало юридической базы. Правда, 2 сентября была принята подписанная Свердловым резолюция ВЦИК: «на белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и её агентов»[48], но она не имела статуса закона — то была обычная для тех лет лозунговая угроза. Совнарком же постановил, что «необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путём изолирования их в концентрационных лагерях» и что «подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».
Тем самым СНК не только официально уведомил страну и мир, что бессудные репрессии в отношении лиц, выделенных по классовому признаку, отныне являются нормой права, но и прописал диспозицию этой нормы — аресты и расстрелы всех «прикосновенных» к заговорам и организациям, которые компетентными органами будут сочтены «белогвардейскими», а также «изоляция» в концлагерь всякого, на кого те же органы укажут как на «классового врага». Так что Свердлов Свердловым, но наркомов юстиции и внутренних дел, ответственных за юридическую легализацию террора, не стоит задвигать за спины партийных вождей.
Почему мы об этом здесь говорим? А потому, например, что Солженицын в книге «Двести лет вместе» даже не упомянул постановление Совнаркома от 5 сентября. Зато нашёл повод вспомнить о «воззвании о красном терроре» от 2 сентября, подписанном Зиновьевым, Дзержинским и Позерном, комиссаром Петрокоммуны[49]. Поводом стала личность Позерна, которого Солженицын ошибочно принял за еврея (в то время как тот был вполне обрусевшим немцем — подробнее о нём в 3-й главе). Но повод — это повод, а глубинная причина сдвига в голове писателя (и не только в его голове) начала Красного террора с 5 сентября на 2-е достаточно прозрачна: не могли же русские (пусть и в старом, расширенном смысле этого слова) Курский с Петровским сами ввести Красный террор! Тут непременно должна была быть еврейская рука — либо Свердлова (в антисемитских текстах обычно ему приписывается авторство Красного террора), либо, как у Солженицына, — Зиновьева и Позерна с примкнувшим к ним Дзержинским (славянином, но всё же не «русским»).
Что говорить об Александре Исаевиче и близких ему мыслителях, если даже автор статьи в Википедии, признавая, что «официально Красный террор был объявлен 5 сентября 1918 года Постановлением СНК РСФСР», тем не менее «инициатором и руководителем террора» называет Дзержинского[50]. Как будто это Дзержинский ещё в сентябре 1917 г. продиктовал Ленину тезис о том, что «без смертной казни по отношению к эксплуататорам (то есть помещикам и капиталистам) едва ли обойдётся какое ни есть революционное правительство»[51]. Как будто это Дзержинский, а не Ленин, направил в Петроград Зиновьеву 26 июня 1918 г. письмо с «решительным протестом» против того, что питерское начальство «удержало рабочих», которые «хотели ответить на убийство Володарского массовым террором». Не надо удерживать! — кипел вождь: «Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров»[52].
А уж в августе, после мятежа левых эсеров, именно от Ленина, а не от Дзержинского или Свердлова, во все концы страны — в Нижний, в Пензу, в Саратов, в Вятку, в города Воронежской и Орловской губерний — посыпались письма и телеграммы с поощряющими энергию террора указаниями: «навести массовый террор», «напрячь все силы для немедленной, беспощадной расправы», «провести беспощадный массовый террор», «с величайшей энергией, быстротой и беспощадностью подавить», «необходимо беспощадное подавление», «соединить беспощадное подавление с конфискацией всего хлеба», «беспощадно подавлять», «конфисковать весь хлеб и имущество, повесить зачинщиков, арестовать заложников», «расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты», «в целях беспощадного истребления» и т.д.[53]. Каждое третье слово этого маньяка, захватившего страну, — «беспощадно». Так что «русские» наркомы, издав постановление о Красном терроре, всего лишь возвели в закон всем известную волю бесноватого вождя, и никакие поляки с евреями для этого не понадобились.

Но вернёмся к статистике силовиков. С наркоматом юстиции был напрямую связан и такой силовой орган, как прокуратура: первым прокурором в стране (тогда ещё в РСФСР, с мая 1922) стал по должности всё тот же нарком юстиции Дмитрий Курский. И в других «союзных республиках» пост главного прокурора долгое время занимали наркомы юстиции, в силу чего контролировать деятельность исполнительных властей прокуроры заведомо не могли, ибо сами были исполнительной властью. Это логично: в Совдепии всё контролировалось партийными органами. Но де-юре советская юстиция наделила прокуратуру широкими полномочиями по «осуществлению надзора за законностью действий всех органов власти», обязывая её осуществлять в том числе и «надзор за производством дознания и предварительного следствия, а также за деятельностью органов ГПУ»[54]. И если прокуроры своими обязанностями преступно манкировали, то тем любопытнее взглянуть на список довоенных прокуроров СССР: много ли среди них было евреев?
Оказывается, немного. А если точнее — ни одного. Из пятерых товарищей, бывших до войны прокурорами СССР (тогда они ещё не звались «генеральными»), все были русскими: Пётр Красиков (он звался «Прокурором Верховного суда СССР»), Иван Акулов, Андрей Вышинский (несмотря на польские корни, считавший себя русским, о чём свидетельствует его справка члена ЦК[55]), Михаил Панкратьев и Виктор Бочков (последнего иногда называют белорусом[56],[57], вероятно, ориентируясь на место его рождения, но сам он опять-таки считал себя русским[58]).
Из всех пятерых юридическое образование имели лишь Вышинский и Красиков. Но если подвиги юриста Вышинского хорошо известны благодаря Московским процессам 1936-38 гг., организованным для расправы над бывшими сталинскими оппонентами, где Андрей Януарьевич блистал в роли государственного обвинителя, то о юристе Красикове известно меньше. Что не совсем справедливо. Он пробыл на посту главного прокурора СССР 9 лет, с 1924 по 1933 гг., т.е. включая и те годы, когда совершался «Великий Перелом» и создавался Гулаг. Сведения о его послужном списке можно найти в советских энциклопедиях (он не был репрессирован), так что Солженицын вполне мог бы предложить выложить и его имя на откосах Беломорканала: ведь именно прокурор СССР, а не какой-то партфункционер Сольц, обязан был следить за соблюдением законности в лагерях, в том числе в БелБалтлаге! Ну, что об этом…
После своего прокурорства Красиков ещё 5 лет проработал заместителем председателя Верховного Суда СССР, удачно захватив и период Большого террора, но и до прокурорства без дела не сидел: 5 лет отслужил на посту замнаркома юстиции РСФСР, отвечая за атеистическую перековку трудящихся. Именно Красиков в качестве начальника отдела культов наркомюста, звавшегося «ликвидационным», был одним из главных организаторов «борьбы с церковной контрреволюцией», очень скоро вылившейся в разгром церкви как института, массовый снос храмов и физическое уничтожение духовенства[59]. И именно Красиков выступил главным обвинителем на грандиозном антирелигиозном Петроградском процессе летом 1922 г. (86 обвиняемых), который увенчался расстрелом митрополита Вениамина[60]. Тогда ещё сохранялась видимость состязательности судебного процесса, и в то время как еврейский юрист Гурович, назначенный адвокатом Вениамина по его личному выбору, православного митрополита защищал[61], русский юрист Красиков метал в него пролетарские громы и молнии, ведя дело к заранее предрешённому в партийных кабинетах расстрельному вердикту.
Коль скоро речь зашла о наркомате юстиции во всей широте его карательных функций, то уместно взглянуть и на список главных судей страны, ибо наркомы юстиции (они же и прокуроры) нередко направлялись потом руководить Верховным судом, а председатели ВС, в свою очередь, становились прокурорами, что было вполне логично: наркомюсты, судьи и прокуроры принадлежали к одному и тому же — как бы «юридическому» — кластеру большевистской номенклатуры.
После издания Совнаркомом в ноябре 1917 г. «Декрета о суде» в стране стали править бал революционные трибуналы, и хотя декретом предусматривалось учреждение только губернских и городских трибуналов, «последние были созданы не только практически во всех уездах, но даже и в ряде волостей и посёлков»[62]. Сколько евреев было среди их председателей, сегодня вряд ли кто-то скажет. Но среди председателей учреждённого в мае 1918 главного трибунала Совдепии — Революционного трибунала при ВЦИК (позже он стал называться «Верховным революционным трибуналом при ВЦИК», потом «Верховным трибуналом при ВЦИК») — евреев не было. Вот имена начальников этого высшего квазисудебного органа страны: Сергей Медведев, Александр Галкин, Иван Ксенофонтов, Яков Петерс, Николай Крыленко, Отто Карклин, Пётр Красиков[63]. Итого — 5 русских, 2 латыша и 0 евреев (что творили эти трибуналы, пояснять излишне: что от них требовало партийное начальство, то и творили).
В 1923 г. трибуналы были упразднены, появились Верховный суд СССР и верховные суды союзных республик. Председателями Верховного Суда СССР до войны побывали 3 человека: это вездесущий Крыленко (он потом поработал ещё Прокурором РСФСР, наркомом юстиции РСФСР и наркомом юстиции СССР), а также Александр Винокуров и Иван Голяков[64]. Все трое — русские.
Одновременно с Верховным Судом была учреждена его Военная Коллегия (ВКВС), которой передавались дела особой важности, в первую очередь по обвинениям в измене Родине и в контрреволюционной деятельности. Судила она добротно: только за 2 года, с октября 1936 по октябрь 1938, осудила по «расстрельным спискам», подписанным Сталиным и его коллегами по Политбюро, 37 тысяч человек, из которых более 25 тысяч отправились на тот свет[65]. И кто же составлял основу этой бригады убийц в годы Большого террора? Наверно, евреи?
Оказывается, не совсем. Председателем ВКВС в те годы был Василий Васильевич Ульрих, его заместителями — Иван Осипович Матулевич и Иона Тимофеевич Никитченко. Ульрих был немцем по отцу и русским по матери[66], а сам себя считал русским[67]. Матулевич был литовцем[68], хотя знатоки с сайта «gvprkka.ru» величают его евреем[69], но это уж как водится.  Ладно бы ещё записали его в поляки (Матулевич — польская фамилия[70], а в литовской версии — Матулявичус), но почему же непременно в евреи? Потому что Осипович? Тогда евреями надо считать и архитектора Фёдора Осиповича Шехтеля[71], и электротехника Михаила Осиповича Доливо-Добровольского[72], не говоря уж об Осипе — слуге Хлестакова. О глубине антропонимических познаний вышеуказанных знатоков можно судить и по тому, что одного из членов ВКВС Леонарда Яновича Плавнека они определили как «еврея из латышей»[73]. Хотя на том же сайте висит его биография, позаимствованная из биографического словаря Н.С. и Ю.Н. Черушевых[74], и в ней Плавнек значится «просто» латышом.
Но вообще эта формула — «еврей из…» — отличная находка для развития антисемитского учения. Что мешает, к примеру, того же Ульриха объявить «евреем из немцев»? Или «евреем из поляков» (эксперты из «gvprkka.ru» почему-то считают Ульриха поляком, что, конечно, лучше, чем признать его русским, но надо же идти дальше). А Иосиф Джугашвили — чем не «еврей из грузин»?
Но вернёмся к Военной Коллегии Верховного Суда. В словарях не указана национальность Ионы Никитченко. Судя по фамилии, он вроде как украинец, а по месту рождения (хутор Тузлук, или Тузлуков, в Области Войска Донского[75]) — донской казак[76], т.е. русский. Но фамилия Никитченко (вместе с фамилией Никитченков) относится к числу казачьих дворянских фамилий Области Войска Донского[77], так что украинство тут ни при чём. И ещё: сын Ионы Никитченко Юрий во время войны был награждён орденом, и в наградном листе указано: «русский»[78]. Само по себе это ещё не доказательство (сын именитого украинца Григория Петровского комиссар и чекист Пётр Петровский, начав карьеру украинцем[79], потом стал русским[80]), но по совокупности трёх маркеров (место рождения, фамилия и национальность сына) Иона Никитченко определённо выглядит русским.
Кроме председателя и его заместителей в Военной коллегии состояли и рядовые члены, и в Википедии приведён список 34 судей, бывших в те годы членами ВКВС[81]. В сумме выходит как раз 37 судей — в среднем по тысяче приговоров на каждого. Вот и посмотрим, сколько среди них было евреев.
Смотрим. Правда, по многим персонам в интернете нет развёрнутых биографических справок, а у двух «судей» — у полковников юстиции Павленко и Стучека — в списке Википедии не указаны даже инициалы. Но эти полковники были переназначены и в послевоенные составы Верховного Суда, которые в положенные дни были пропечатаны в советских газетах, благодаря чему оказалось нетрудно выяснить, что полковника Павленко звали Пантелеем Петровичем[82], а полковника Стучека — Василием Васильевичем[83]. Антропонимы не очень еврейские, к тому же в интернете есть сканы их наградных листов, из которых видно, что оба были украинцами[84],[85]. Наградные листы с заполненными графами «национальность» нашлись и ещё на нескольких членов ВКВС (см. приложение к табл. 2.5), что облегчило идентификацию этих служителей советской Фемиды.
И всё же 8 судей пришлось идентифицировать условно, ориентируясь лишь на их ФИО, и все 8 занесены в «условно русские». Это, конечно, не очень патриотично, но что делать. Всё, что можно найти в разных источниках об этих товарищах, вынуждает согласиться, что никто из них на еврея «не тянет». Например, Андрей Суслин был председателем Военной коллегии на некоторых «антисионистских» процессах в 1952 г.[86], что снижает его шанс «оказаться евреем» практически до нуля.
Табл. 2.5. Этнический состав членов Военной коллегии
Верховного Суда СССР в годы Большого террора
 (1937 — 1938 гг.)
Этническая идентичность (национальность)
С учётом условно идентифицированных
Среди точно идентифицированных
Чел.
%
Чел.
%
Русские
25
68%
17
59%
Евреи
4
11%
4
14%
Украинцы
2
5%
2
7%
Латыши
2
5%
2
7%
Поляки
2
5%
2
7%
Прочие
2
5%
2
7%
Итого
37
100%
29
100%
Итак, среди 37 членов этой судейской когорты — 4 еврея, т.е. 11%. Зато русских там 25 человек (68%). Если же убрать из расчётов всех «условных», то евреев получится 14%, а русских — 59%. И превышение вторых над первыми будет уже не в 6 раз, а «только» в 4 раза.

И коль скоро мы уже — через прокуроров и судей — перешли от РСР и досоюзной РСФСР к СССР, то взглянем и на список довоенных наркомов Союза: может, хоть там обнаружится искомое еврейское засилье? Список союзных наркоматов и фамилии их руководителей, включая врио, можно взять из уже использовавшейся нами архивной версии сайта «Руководители государственных органов РСФСР и СССР (1917-1993 гг.)», но теперь со страницы «СССР»[87], открывая там строки с наркоматами, существовавшими с января 1923 до июня 1941, и отбирая из числа их руководителей тех, кто начал исполнять свою должность не позднее начала июня 1941 г.
Судя по этим данным, число лиц, де-юре или де-факто руководивших союзными наркоматами с начала существования СССР и до начала ВОВ, равнялось 127. Из них почти все — люди известные, не нашлось биографических справок только по двум товарищам: по Александру Шарову, полгода исполнявшему должность наркома торговли, и по Моисею Шапиро, проработавшему два месяца наркомом заготовок. Но какие ещё нужны справки для выявления национальности Моисея Давидовича Шапиро? Понятно, что он из евреев. Но вот кем он себя признавал, евреем или русским — этого мы не знаем, потому на всякий случай запишем его евреем «условно». А что до Александра Васильевича Шарова, то если кто-то докажет, что и его надо считать «условным евреем», спорить не станем. Но пока соответствующих доказательств не предъявлено, человека с такими антропонимами правильнее всего будет признать — разумеется, опять «условно» — русским.
Табл. 2.6. Этнический состав председателей СНК СССР
и наркомов СССР
(январь 1923 — июнь 1941 гг.)
Этническая идентичность (национальность)
С учётом условно идентифицированных
Среди точно идентифицированных
Чел.
%
Чел.
%
Русские
77
61%
76
61%
Евреи
25
20%
24
19%
Украинцы
8
6%
8
6%
Грузины
5
4%
5
4%
Белорусы
3
2%
3
2%
Латыши
3
2%
3
2%
Прочие
6
5%
6
5%
Итого
127
100%
125
100%
Как видим (табл. 2.6), среди 127 довоенных наркомов СССР — 77 русских (61%) и 25 евреев (20%). А если считать без «условно идентифицированных», т.е. без Шапиро и Шарова, то евреев будет и вовсе 19% (если точнее — 19,2%, а с «условными» было 19,7%, но мы везде округляем до целых). Что 20%, что 19% — доля примерно одна и та же: одна пятая. А русских — три пятых.
Говоря словами Солженицына: «Нет, власть тогда была — не еврейская, нет. Власть была интернациональная. По составу изрядно и русская»[88]. Тут с классиком не поспоришь — «изрядно».

Завершая тему «Евреи в законодательной и исполнительной власти», приведём одну любопытную историю, связанную с выявлением национальности Михаила Давыдова, в 1938 году исполнявшего обязанности наркома машиностроения. Это как раз тот нечастый для довоенной эпохи случай, когда «физиологический» еврей много лет скрывал своё еврейство и только при своём аресте в 1939 г., т.е. фактически перед смертью (расстрелян в 1941 г.), был «выведен на чистую воду» — разоблачён «органами». И тут самое интересное: почему скрывал и каким образом был разоблачён?
Оказывается, Давыдов был разоблачён как классовый враг, который ещё в 1918 г. пошёл добровольцем воевать в белую армию, для чего поменял не очень удачное для белогвардейца отчество Аронович на благородное Аркадьевич. Затем по каким-то причинам в 1919 г. перешёл в РККА (разочаровался в белых?) и стал делать типично советскую карьеру — сперва в армии, потом на производстве, а затем и в «органах», возглавив особое техническое бюро НКВД, не расставаясь при этом с подправленной для белогвардейцев анкетой. Но «органы» не проведёшь, и в лубянских подвалах вскрылась вся его контрреволюционная сущность, а с ней и «подлог» с анкетой[89]. На дворе, как-никак, был 1939-й год — «золотой век российского еврейства» уже приказал долго жить.
А анкета, меж тем, так и осталась неисправленной, и бывший белогвардеец, перековавшийся в красноармейцы и выросший до видного партийного, хозяйственного и чекистского руководителя, отправился на тот свет с документом, удостоверяющим его русскую идентичность[90]. И кем же его нам считать, евреем или русским? Наверно, всё-таки русским: ведь в белую армию он подался добровольно, это был его осознанный выбор. А значит, и связанная с ним смена этнической идентичности тоже была его продуманным выбором. Почему мы не должны этот выбор уважать?
Впрочем, если бы мы и признали Давыдова евреем, картина нацсостава наркомов СССР не изменилась бы: доля евреев так и осталась бы 20%, а доля русских — 60%. И даже если бы мы в согласии с кровяной теорией нации принудительно признали бы евреем Любовича, а заодно уж и Ильича, припомнив ему дедушку Бланка[91] (Ленин до самой смерти формально оставался председателем правительства, в силу чего попал и в эту когорту наркомов), то и тогда доля евреев не поднялась бы выше 22%, а доля русских не опустилась бы ниже 59%. Что ещё? Ещё можно самого товарища Молотова вкупе с товарищами Ворошиловым, Рыковым, Луначарским, Андреевым, Ежовым и Дзержинским записать в евреи: обзавелись еврейскими жёнами — значит, и сами объевреились! Но даже и после всех этих «статистических корректировок» доля евреев в данной когорте большевиков не поднялась бы выше 28%, а доля русских не опустилась бы ниже 55%.
Словом, чтобы всерьёз поверить, что в советском правительстве, первом или каком угодно по счёту, большинство его членов (не говоря уже про «80-85%») были евреями, надо быть, как бы это помягче выразиться, «изрядно неосведомлённым» в истории своего отечества.

[12] Руководители Санкт-Петербурга — СПб.: Изд. Дом «Нева»; М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2003. С. 343
[18] Аркадий Ваксберг. Из ада в рай и обратно. Еврейский вопрос по Ленину, Сталину и Солженицыну. — М.: «Олимп», 2003.  http://www.belousenko.com/books/vaksberg/vaksberg_from_hell.htm  
[28] Костырченко Г. Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. — М.: Международные отношения, 2003.  с. 51. http://yakov.works/libr_min/11_k/os/tyrchenko_3.html
[31] Чуев Феликс. Сто сорок бесед с Молотовым. — М.: «ТЕРРА», 1991. С. 272. Если верить Чуеву, Молотов подозревал в еврействе даже наркома финансов Крестинского, потомственного дворянина.
[41] Архив ВЧК: Сборник документов / Отв. ред. В. Виноградов, А. Литвин, В. Христофоров. — М.: Кучково поле, 2007. С. 693.
[42] Тумшис М.А. Щит и меч Советского Союза. Справочник. — 2016. С. 264.
[43] Скоркин К.В. Обречены проиграть. (Власть и оппозиция 1922-1934). — М.: ВивидАрт, 2011. С. 826
[45] История России. ХХ век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894—1922). Том 1 / под ред. А.Б. Зубова. — Москва: Изд. «Э», 2017. С.689-690.
[46] Ратьковский И.С. Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 году. — СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. С. 75-83, 129-131. Электронная. версия: http://www.pseudology.org/Abel/PetroVchk1918_RedTerror.pdf
[52] В.И. Ленин. ПСС, изд. 5., Т. 50. —  М.: Политиздат, 1970. С. 106. Электронная версия: http://uaio.ru/vil/50.htm
[53] http://uaio.ru/vil/50.htm  С. 142, 143, 144, 148, 153, 154, 156, 160, 165, 168.
[79] Скоркин К.В. Обреченные проиграть (Власть и опозиция 1922-1934). — М.: ВивидАрт, 2011. С. 664.
a
Автор: на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)