О «еврейском засилье». Гл. 6. Евреи в НКВД СССР

О «еврейском засилье»

в большевистской революции

и большевистской власти

этно-статистический обзор

Глава 6.

Евреи в НКВД СССР

Разбираться со статистикой «пятого пункта» среди чекистов НКВД значительно проще, чем среди чекистов ОГПУ, благодаря наличию обильного справочного материала, опубликованного в последнюю четверть века и представленного в том числе и в электронном виде. Так, если на сайте «Мемориала» зайти на страницу неоднократно уже упоминавшегося здесь справочника Н. Петрова и К. Скоркина «Кто руководил НКВД. 1934 –1941»[1] и в разделе «Изменение кадрового состава НКВД в ходе чисток 1937-38 гг.» открыть таблицу №4, то можно не только ознакомиться с национальным составом руководства НКВД СССР, но и проследить динамику его изменения за 1934 –1941 гг.[2]

Цифры, без преувеличения, впечатляют. На момент превращения ОГПУ в НКВД (на 10 июля 1934 г.) доля евреев в первой сотне чекистских начальников СССР составляла почти 39%. При всего лишь 31% русских, 7% латышей, 5% украинцев и т.д. В абсолютных цифрах это выглядит так: среди 96 главных чекистов того времени было 37 евреев, что почти равно было числу русских, украинских и белорусских чекистов вместе взятых (38 человек). И такая ситуация сохранялась на протяжении почти трёх лет: ещё в начале марта 1937 г. удельный вес евреев в руководстве НКВД составлял почти 38%, а удельный вес русских не дотягивал и до 32%. И лишь к июлю 1937 г. доля евреев немного уступила доле русских (32% против 34%), после чего начала плавно снижаться — до 21% к сентябрю 1938, а затем стала резко падать — до 4% к началу июля 1939 г.

Эмпирика, в отличие от мифа, конкретна: в истории «органов» действительно был период, который, если угодно, можно назвать «эпохой еврейского засилья» — когда евреи составляли в руководстве органов численное большинство. Этот период начался одновременно с усилением полновластия Сталина в начале 30-х, достиг пика в середине десятилетия и стал клониться к закату со второй половины 1937 г. Т.е. закат «еврейского засилья» в НКВД примерно совпал с началом Большого террора. Не сказать чтобы это принесло стране большое облегчение: в 1937 г. число убитых чекистами людей выросло в сравнении с 1936 г. в 315 раз, составив 353 тысячи человек[3]. И ещё 329 тысяч были расстреляны во втором году Большого террора — в 1938. Страшно вымолвить, но, может быть, стоило бы и пожалеть о прекращении в НКВД еврейского засилья?

А если серьёзно, то о «засилье» евреев в точном смысле этого слова (в том смысле, какой имеют в виду сами борцы с этим «засильем», т.е. о диктате евреев — о том, что они навязывали «органам» какие-то «свои» решения, кадровые и политические) можно было бы говорить лишь в том случае, если бы Ягода или кто-то другой из числа высокопоставленных евреев-чекистов был в принятии решений независим от партийного руководства. Но, как подчёркивают авторы справочника, все учтённые в таблице №4 чекисты — это «люди, чьи назначения и смещения (аресты) решались на уровне Политбюро ЦК ВКП(б)»[4]. А это значит — на уровне генсека, который к тому времени уже полностью подмял под себя партию. Именно Сталин, и только он, решал, кто должен занимать посты наркома НКВД СССР, его замов и начальников важнейших подразделений наркомата, а равно и посты наркомов республиканских НКВД и начальников областных управлений НКВД. И только Сталин имел власть определять и корректировать направления и изгибы карательной политики в СССР. А Сталин, хоть и был Иосифом, евреем, насколько известно, не был.

Это не снимает вопроса о причине повышенного «присутствия» евреев в руководстве НКВД (и позднего ОГПУ), а переводит разговор о ней в политическую плоскость. Зачем вождю понадобилось такое «присутствие» и чем была вызвана его последующая обвальная ликвидация? Ясно, что технической причиной последней стали репрессии, коснувшиеся чекистов-евреев в значительно большей степени, чем русских, и так же ясно, что направлял эти репрессии лично вождь. Но какие соображения стояли за столь разительными переменами в отношении Сталина к евреям в «органах безопасности»? Попробуем разобраться в этом, опираясь на материалы вышеупомянутого справочника и других источников.

К таблице №4 справочника есть несколько замечаний. Во-первых, для анализа изменений нацсостава руководства НКВД авторы справочника брали срезы на «моменты, когда наступали короткие передышки в ходе чистки, то есть прекращались увольнения сотрудников и наступали периоды относительной стабильности» (эти даты — 10.07.34, 01.10.36, 1.03.37, 1.07.37, 1.01.38, 1.09.38, 1.07.39, 1.01.40 и 26.02.41)[5]. Такой подход привёл к тому, что часть руководителей НКВД оказались за рамками учёта, поскольку некоторые из них назначались и снимались (и далее уже не возвращались в руководство) как раз в промежутках между принятыми в справочнике временными срезами. Поэтому лучше всё-таки брать составы руководства НКВД не на отдельные временные срезы, а за сплошные периоды. Например, за 3 периода соответственно времени пребывания во главе НКВД СССР трёх наркомов — за «ягодинский», «ежовский» и «бериевский» периоды.

Во-вторых, в таблице учтены вперемешку, без разделения, и руководители центрального аппарата НКВД (а именно: «наркомы внутренних дел СССР и их заместители, начальники управлений и отделов центрального аппарата НКВД»), и главы территориальных органов НКВД: «наркомы внутренних дел всех союзных и автономных республик (исключение составила Нахичеванская АССР), начальники УНКВД краёв и областей, входивших в состав РСФСР, УССР, Белорусской ССР и Казахской ССР». Но мы знаем на примере ОГПУ, что нацсостав руководителей ЦА может существенно отличаться от нацсостава руководителей территориальных органов, и их стоило бы рассмотреть отдельно. К тому же авторы справочника оставили в стороне не только руководителей НКВД автономных областей РСФСР (если те в рассматриваемый период не повысили свой статус до АССР), но и глав УНКВД областей в составе Киргизской, Таджикской, Туркменской и Узбекской ССР. Это жаль: перечень исключённых из учёта руководителей есть в разделе справочника «Руководители территориальных органов НКВД СССР»[6], и чем начальники УНКВД узбекских областей хуже, к примеру, их белорусских коллег?

В-третьих, доли чекистов разных национальностей рассчитаны в этой таблице с учётом лиц, национальность которых не определена, т.е. не идентифицированные персоны включены в общий знаменатель, на который делится количество русских, евреев и т.д. Тем самым все доли оказываются заниженными, и это искажение особенно заметно в тех случаях, когда доля не идентифицированных лиц в общем числе персон значительна, как это имело место в руководстве НКВД на 1.07.37 и на 1.01.38 (в первом случае эта доля составляла 10%, во втором — 12%). Не идентифицированные лица, когда они выделены в отдельную группу внутри расчётной базы, играют роль «фейковых прочих»: если бы (предположим) все эти лица в реальности были представителями народов Тропической Африки или Амазонии — вот тогда все указанные в таблице доли этнических групп сохраняли бы свои настоящие значения вне зависимости от того, сколько лиц попали в число неидентифицированных. Но это не так, все не идентифицированные, как мы понимаем, — жители Евразии, и среди них наверняка есть лица, принадлежавшие к каким-то представленным в таблице этническим группам, просто мы не знаем, к каким именно и в каком количестве. А раз не знаем, то и включать их в базу расчётов не стоит.

С учётом сказанного построим таблицы нацсостава руководства НКВД, охватывающие всех, кто когда-либо занимал вышеперечисленные должности. И построим их отдельно по ЦА и отдельно по территориальным органам, благо в справочнике есть все нужные для этого данные. При этом будем придерживаться правила, по которому доли этнических групп рассчитываются только среди идентифицированных лиц, а о не идентифицированных сообщается лишь их число.

Начнём с центрального аппарата. В разделе справочника «Руководители центрального аппарата НКВД СССР. 10 июля 1934 г. — 26 февраля 1941 г.» приведены фамилии наркомов, их заместителей, секретарей, особоуполномоченных и начальников всех подразделений аппарата, причём с указанием точных дат их пребывания на означенных постах. Последнее обстоятельство позволяет составить таблицы руководителей всей эпохи довоенного НКВД по трём периодам — «ягодинскому» (10 июля 1934 — 26 сентября 1936 гг.), «ежовскому» (26 сентября 1936 — 25 ноября 1938 гг.) и «бериевскому» (25 ноября 1938 — 26 февраля 1941 гг.). Начальная дата — день образования НКВД СССР, промежуточные даты — дни смещения прежнего наркома и назначения нового, а последняя дата — день, когда НКВД был разделён на два наркомата — НКВД и НКГБ. После этого дня фамилии руководителей НКВД в справочнике не приводятся, так как «государственная безопасность» перешла в ведение НКГБ. Нас эта конечная дата устраивает.

Выписываем все персоналии ЦА с разбивкой по этим трём периодам, приняв, что для попадания в следующий период работник, назначенный на свой пост прежним наркомом, должен проработать не меньше недели. Правда, в последние 2 месяца «ежовского периода» — с 29 сентября 1938, когда 1-й замнаркома Лаврентий Берия был назначен также и начальником Главного управления госбезопасности — Ежов превратился в номинальную фигуру: ни один документ по наркомату не мог быть издан без подписи Берии[7]. Но будем всё-таки придерживаться формальных временных границ, тем более что в части кадровых смещений и назначений полной власти не было ни в какой период времени ни у какого наркома — такой властью обладал только Сталин.

Итак, сначала смотрим нацсостав руководителей НКВД «ягодинского» периода. После устранения повторяющихся фамилий (некоторые начальники успели за два года поруководить разными подразделениями ЦА НКВД), получаем 36 человек. Их этническая идентификация не составляет труда: все известны, все есть в справочнике, в разделе «Алфавитный указатель», где вместе с послужными списками указана и национальность. И сколько же среди них было евреев?

Табл. 6.1. Этнический состав руководителей центрального аппарата

НКВД СССР «ягодинского» периода

 (июль 1934 — сентябрь 1936 гг.)

Этническая идентичность (национальность)	Чел.	%
Евреи	20	56%
Русские	13	36%
Украинцы	2	6%
Прочие	1	3%
Итого	36	100%

Источники: https://drive.google.com/file/d/13LfNtpmDxvnsnQ8QuqFdHTc0BtyCvOzo/view?usp=sharing

Внимание: их было 20 человек. Это — 56%. Тогда как русских — 13 человек, т.е. 36% (табл. 6.1). То есть если из общей массы руководителей в центре и на местах выделить руководящих аппаратчиков Лубянки, то выходит, что не какие-то 39%, а больше половины руководителей были евреями. В этом месте, думаем, искатели еврейского засилья могут ликовать: вот оно, то самое!

Правда, «Великий перелом» уже позади, «Русский хребет» уже размочален так, что и косточек не собрать, и не очень понятно, зачем ещё нужны еврейские палачи? Но вот же неуёмный Ягода — всё продолжал засорять доблестные органы своими соплеменниками! Не зря, значит, тов. Сталин призвал тов. Ежова почистить эти органы. Небось, при Ежове-то евреи сразу и закончились?

Проверяем эту гипотезу — смотрим нацсостав руководителей Лубянки в «ежовский период». Хотя по времени этот период короче на месяц «ягодинского», начальников тут было значительно больше — 102 человека. Оно и понятно: время наступило непростое, тревожное, среди чекистов выявилось много вредителей-шпионов, которых пришлось интенсивно чистить и заменять другими, а тех, в свою очередь, — следующими, и так далее. И что же получилось в результате?

Табл. 6.2. Этнический состав руководителей центрального аппарата

НКВД СССР «ежовского» периода

 (октябрь 1936 — ноябрь 1938 гг.)

Этническая идентичность (национальность)	Чел.	%
Евреи	53	52%
Русские	35	34%
Украинцы	7	7%
Прочие	7	7%
Итого	102	100%

Источники: https://drive.google.com/file/d/1tjprSp6DRXVQlHgtoRckLY9wtlVI9apl/view?usp=sharing

В результате получилось, что в «ежовский» период среди 102 чекистов было 53 еврея, т.е. 52% (табл. 6.2). Немного меньше, чем при Ягоде, но всё равно больше половины! К тому же и доля русских снизилась — до 34%. И это при том, что 8 человек из «ежовского» списка (В. Меркулов, Б. Кобулов, Н. Мальцев, М. Гатов, Н. Малинин, С. Вершинин, Г. Филаретов и М. Давыдов) были назначены на начальнические посты в последние два месяца этого периода, т.е. фактически уже «при Берии», и из них только Гатов был евреем, а шестеро — русскими. Если считать без учёта этой восьмёрки, то доля русских в «ежовский» период составит всего 31%, а доля евреев — 55%!

Что это значит? Что Ежов не чистил евреев? Нет, чистил. Но тут же назначал новых евреев. И продолжал делать это до самого лета 1938! Потом, правда, начал исправляться, но как-то не очень уверенно, так что по-настоящему очистить верхушку ЦА НКВД от евреев удалось уже только Лаврентию Павловичу. Как он это сделал, видно из следующей таблицы.

Табл. 6.3. Этнический состав руководителей центрального аппарата

НКВД СССР «бериевского» периода

 (декабрь 1938 — февраль 1941 гг.)

Этническая идентичность (национальность)	Чел.	%
Русские	53	64%
Украинцы	10	12%
Евреи	9	11%
Прочие	11	13%
Итого	83	100%

Источники: https://drive.google.com/file/d/1jeOWZ-G38jErH1QtNehkHg3c5HdJwI4A/view?usp=sharing

В «бериевский» период доля евреев в руководстве ЦА обрушилась до 11%, а доля русских взлетела до 64% (табл. 6.3). И это при том, что двое из девяти учтённых здесь евреев были вычищены Берией уже в самые первые месяцы его наркомства. Так что к бериевской чистке у борцов с еврейским засильем претензий быть не должно. Но как же с «ежовыми рукавицами»? Почему одних евреев Ежов казнил, а других возвышал? Он плохо разбирался в национальной политике партии и правительства и вообще в национальном вопросе? А какая разница, коль скоро он был всего лишь перчаткой («рукавицей») на руке Хозяина? И как тогда всё это понимать?

Не будем спешить. Лучше ещё посмотрим, как обстояло дело с «еврейским засильем» среди начальников территориальных подразделений. В эпоху НКВД их сеть претерпела очень существенные изменения: были упразднены полпредства, а окружные отделы и оперативные секторы сильно уменьшились в числе и были подчинены краевым и областным УНКВД, покрывшим большую часть территории СССР. Из-за упразднения полпредств снизилось число чекистских контор, которые можно было бы назвать межрегиональными, поскольку из семи новых «союзных республик» пять — Карело-Финская, Литовская, Латвийская, Эстонская и Молдавская — областного деления не имели, а в Белорусской, Узбекской, Киргизской, Туркменской и Таджикской ССР таковое появилось лишь в 1938-1939 гг. (в Армянской ССР так и не появилось).

Правда, 6 существовавших в те годы краёв имели в своём составе по нескольку (от двух и более) областей или автономных республик, и их УНКВД (как и УНКВД по Средней Азии, существовавшее до ноября 1934, и НКВД ЗСФСР, существовавшее до декабря 1936) можно было бы присовокупить к НКВД Украины, Грузии, Азербайджана и Казахстана, составив из их начальников когорту руководителей межрегиональных органов. Но края возникали лишь эпизодически — на непродолжительное время, да и странно было бы считать начальников УНКВД Московской и Ленинградской областей (не имевших областного деления) менее важными шишками, чем начальники УНКВД Хабаровского или Горьковского краёв (областное деление имевших).

Такая путаница с формой и содержанием лишает смысла разнесение территориальных органов НКВД на региональные и межрегиональные — в отличие от ситуации в эпоху ВЧК и в эпоху (О)ГПУ, когда костяк межрегиональных контор составляли могущественные полпредства. Поэтому начальников окружных отделов и оперативных секторов НКВД можно проигнорировать, а глав республиканских НКВД (союзных и автономных) и руководителей краевых и областных УНКВД лучше объединить в одну когорту, пусть даже в ней будут сведены вместе некоторые начальники и подчинённые, скажем, главы НКВД Украины и начальники УНКВД украинских областей (мы же сводим в общую когорту руководителей ЦА и наркомов, и подчинённых им начальников отделов).

А вот разнести их по трём периодам — по времени нахождения во главе НКВД каждого из трёх наркомов — смысл есть, и это можно сделать, так как в рассматриваемом справочнике Н. Петрова и К. Скоркина в разделе «Руководители территориальных органов НКВД» указаны подавляющее большинство интересующих нас начальников и приведены даты их назначения и смещения. Правда, ещё несколько человек (из числа врид) мы добавили из книги Тумшиса и Золотарёва «Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря», из работы Шаповала и Золотарёва «Евреи в руководстве органов ГПУ-НКВД УССР в 1920–1930-е гг.»[8], и из материалов сайта «Таловская трагедия»[9], а ещё одного — из «алфавитного указателя» того же справочника Петрова и Скоркина (это начальник УНКВД Черниговской области Василий Машлятин, отсутствующий в разделе «Руководители территориальных органов НКВД СССР»).

 После устранения повторяющихся фамилий получаем, что в «ягодинский» период республиканскими, краевыми и областными органами НКВД руководили 133 человека, в «ежовский» период — 271 человек, а в «бериевский» — 283 человек. Столь значительные различия в числе руководителей объясняются как ростом числа административно-территориальных единиц во второй половине 30-х годов, так и, опять же, широкомасштабными «ежовской» и «бериевской» чистками, в ходе которых одни чекисты многократно заменялись другими.

Подавляющее большинство товарищей удалось идентифицировать (почти все они есть в «алфавитном указателе»), не идентифицированными остались трое: один из начальников УНКВД по Горно-Бадахшанской АО Пустынский, один из начальников УНКВД по Нахичеванской АССР Лисин и один из начальников УНКВД по Чарджоуской области Громов (по одному чекисту на каждый период).

Условно идентифицированных лиц (с раскрытыми инициалами, но с не прояснённой национальностью) оказалось всего 10: это ещё один начальник УНКВД по Нахичеванской АССР Абдул Дасаев (отнесён к «условным татарам»), один из начальников УНКВД Каменец-Подольской области Александр Екимов (Шаповал и Золотарёв сообщают, что он не еврей, но национальность его не уточняют, и мы его отнесли к «условным украинцам»), а также 8 не вошедших в «алфавитный указатель» начальников УНКВД среднеазиатских областей. 5 из них (Иван Анашкин, Иван Клыков, Фёдор Матвеев, Фёдор Палихов и Степан Щеголев) отнесены к «условным русским», один (Маджид Юлдашев) — к «условным узбекам», а двое (Сергей Васильченко и Ефим Зиньковский) — к «условным украинцам». Если кто-то готов заподозрить в последнем еврея, то зря: Зиньковский — фамилия украинская, и в БД «Жертвы политического террора» все этнически маркированные Зиньковские — украинцы[10]. Правда, знаменитый контрразведчик у Махно, а затем советский чекист Лев Зиньковский («Лёва Задов») был евреем, но его настоящая фамилия — Зодов[11].

Итак, смотрим нацсостав всех трёх когорт.

Табл. 6.4. Этнический состав руководителей территориальных

органов НКВД СССР «ягодинского» периода

 (июль 1934 — сентябрь 1936 гг.)

Этническая идентичность (национальность)	С учётом условно идентифицированных		Среди точно идентифицированных
	Чел.	%	Чел.	%
Русские	51	39%	51	39%
Евреи	35	27%	35	27%
Латыши	11	8%	11	8%
Прочие	35	27%	34	26%
Всего идентифицированных	132	100%	131	100%
Не идентифицированы	1
Итого	133

Источники: https://drive.google.com/file/d/1yX5WY2HEbUmFhYotWXMVqzLqi_EDOjR3/view?usp=sharing

Как видим, среди руководителей местных органов НКВД в самый «еврее-засильственный» — «ягодинский» — период доля евреев не так уж и велика: всего 27% (табл. 6.4). Тогда как среди руководителей ЦА в тот же период она была на 29 процентных пунктов выше — 56%. Разница не просто большая — принципиальная, случайными обстоятельствами её не объяснить.

Табл. 6.5. Этнический состав руководителей территориальных

органов НКВД СССР «ежовского» периода

 (октябрь 1936 — ноябрь 1938 гг.)

Этническая идентичность (национальность)	С учётом условно идентифицированных		Среди точно идентифицированных
	Чел.	%	Чел.	%
Русские	127	47%	127	47%
Евреи	67	25%	67	25%
Украинцы	17	6%	17	6%
Прочие	59	22%	58	22%
Всего идентифицированных	270	100%	269	100%
Не идентифицированы	1
Итого	271

Источники: https://drive.google.com/file/d/1u2bDCqe7Q5RunFinGG4RnxDfGGEUKgb0/view?usp=sharing

В «ежовский» период доля евреев среди территориальных начальников снизилась до 25% (табл. 6.5). В чём не было бы ничего странного, если бы мы не знали, что среди шишек в ЦА НКВД СССР в тот период удельный вес евреев составлял 52% — на 27 процентных пунктов выше, чем среди территориальных начальников. И тут различие принципиальное — в два с лишним раза.

Табл. 6.6. Этнический состав руководителей территориальных

органов НКВД СССР «бериевского» периода

 (декабрь 1938 — февраль 1941 гг.)

Этническая идентичность (национальность)	С учётом условно идентифицированных		Среди точно идентифицированных
	Чел.	%	Чел.	%
Русские	191	68%	186	68%
Украинцы	40	14%	38	14%
Евреи	16	6%	16	6%
Прочие	35	12%	34	12%
Всего идентифицированных	282	100%	274	100%
Не идентифицированы	1
Итого	283

Источники: https://drive.google.com/file/d/1zOavc2DkyJpDl34orGBBqLg0Wi3kPO05/view?usp=sharing

В «бериевский» же период в территориальных органах НКВД осталось только 6% евреев (табл. 6.6), но тут уже ничего странного: евреев в тот период и в ЦА осталось лишь 11%, всего на 5 процентных пунктов больше. Чистка доведена до конца, её этническая направленность очевидна — доля евреев снизилась более чем вдвое против «среднегородской нормы».

Гигантские разрывы между долей евреев среди руководителей центрального аппарата НКВД и долей евреев среди начальников территориальных органов в «ягодинский» и «ежовский» периоды нуждаются в объяснении. И ничем иным, кроме как искусственным отбором с этническим окрасом (распространявшимся именно и только на немногочисленную верхушку НКВД, но не на начальников областных контор, исчислявшихся сотнями), такие разрывы не объяснить.

Кто и зачем осуществлял этот отбор, «отцеживая» евреев из общей массы руководящих чекистов среднего звена и расставляя их по важным и самым заметным постам на самом верху чекистской иерархии — в ЦА НКВД? И не менее интересный вопрос: чем объяснить тот факт, что этот процесс продолжался и в годы, когда во главе НКВД стоял русский человек Ежов? Тем, что только Берия боролся с еврейским засильем в руководстве ЦА НКВД, а Ежов преступно подыгрывал «мировому кагалу»? Но куда в таком случае смотрел вождь? Или вождя в ту пору «засилье евреев» отчего-то не волновало и не интересовало, а интересовали его какие-то другие вещи?

Чтобы ответить на эти вопросы и уяснить «физический смысл» полученных цифр, придётся немного отклониться от статистики в историю чекизма 30-х годов.

Назначение в июле 1934 года главой новообразованного НКВД Генриха Ягоды — несмотря на то, что тот по некоторым признакам (см. главу 5) уже с 1931 года стал утрачивать доверие вождя, — можно объяснить тем, что Сталину уж очень хотелось расправиться с Зиновьевым и Каменевым руками, во-первых, именно еврея, а во-вторых, — еврея из «старой гвардии», из числа руководящих чекистов первого, «ленинско-дзержинского» призыва. Ягода, как уже было сказано, с 1920 года состоял членом Коллегии ВЧК, а с 1922 года возглавлял Особый отдел ГПУ (потом ОГПУ), а в 1923 году стал ещё и заместителем председателя ОГПУ, т.е. по стажу и опыту руководства карательными органами никого равного ему из числа евреев в то время (в 1934 году) не было. А работа органам, по замыслу вождя, предстояла очень ответственная, с громким общественно-политическим резонансом, и вручать кому попало бразды руководства ими в такой момент, конечно, было нельзя.

Но когда вождь спустя 5 месяцев велел главе НКВД начать дело «объединённого троцкистско-зиновьевского центра», выставив Зиновьева и Каменева организаторами убийства Кирова, Ягода проявил уже не предположительную (как в 1931 г.), а документально удостоверенную строптивость. Как пишут историки Никита Петров и Марк Янсен, руководство НКВД «с недоверием отнеслось к такой версии событий и попыталось проигнорировать этот приказ Сталина»[12]. Тогда вождь втайне от Ягоды — через Ежова — перепоручил подготовку процесса заместителю Ягоды Якову Агранову[13], тоже еврею и тоже из числа заслуженных чекистов ленинской школы (он ещё в 1921 г. руководил расследованием Кронштадтского и Тамбовского восстаний, разрабатывал дело Таганцева, в 1922 г. готовил по поручению Ленина высылку интеллигенции и т.д.[14]).

Но в то время как Агранов принялся за «разработку» Зиновьева и Каменева как лидеров «троцкистско-террористического подполья», сам Ягода, сообщают Н. Петров и М. Янсен, «действуя по собственному усмотрению, чинил препятствия; как Ежов объяснял позднее, НКВД (имеется в виду, очевидно, не весь аппарат НКВД, а именно его официальный руководитель — А.П.) смотрел в другую сторону и не хотел допускать его к материалам дела, пока не вмешался сам Сталин. Вождь партии стал угрожать Ягоде: "Смотрите, морду набьём…". Он приказал главе НКВД арестовать тех, на кого Ежов собрал материалы. Ягода исполнил это, но явно против своего желания»[15]. В итоге, заключают историки, «с декабря 1934 года Ежов стал главным контролёром деятельности НКВД»[16].

Надо думать, в такой ситуации расстановкой кадров в своём ведомстве Ягода уже никак не мог распоряжаться. Но если мы полюбопытствуем, кто с декабря 1934 и в последующие месяцы и годы находился в высшем слое сотрудников НКВД, то увидим там сохранившими или даже укрепившими свои позиции тех же самых чекистов-евреев, которые с августа 1931 (т.е. сразу после июльского «бунта» — см. главу 5) стали пачками назначаться на ключевые должности в руководстве ОГПУ.

Так, Лев Миронов в августе 1931 был назначен начальником Экономического управления ОГПУ, после преобразования ОГПУ в НКВД стал начальником аналогичного управления НКВД, а затем — уже при Ежове — возглавил Контрразведывательный отдел ГУГБ НКВД[17]. Яков Вейншток в августе 1931 был назначен управделами ОГПУ, потом стал замначальника отдела кадров ОГПУ, а в НКВД он уже — начальник отдела кадров (а с ноября 1936 — начальник Тюремного отдела НКВД)[18]. Александр Лурье в августе 1931 стал начальником Инженерно-строительного отдела ОГПУ, а с июля 1934 до марта 1937 он — начальник того же отдела НКВД[19]. Абрам Слуцкий в том же августе 1931 стал замначальника Иностранного отдела ОГПУ, а с мая 1935 (и до февраля 1938, когда его прикончили в кабинете замглавы НКВД[20]) он уже — начальник Иностранного отдела ГУГБ НКВД[21].

Дальше — больше. Израиль Леплевский в ноябре 1931 назначен начальником Особого отдела ОГПУ, потом — зампредом ГПУ УССР, а с декабря 1934 он — глава НКВД Белоруссии, после чего вновь возглавил Особый отдел, но уже в НКВД СССР, а затем был назначен главой НКВД Украины и пробыл им до февраля 1938[22]. Матвей Берман с июня 1932 — начальник Гулага ОГПУ, а с июля 1934 — начальник Гулага НКВД, оставаясь в этой должности в течение трёх лет[23]. Яков Агранов с февраля 1933 — зампред ОГПУ, а с июля 1934 — уже первый зам главы НКВД, оставаясь им до апреля 1937[24]. Иосиф Островский в феврале 1933 назначается управделами ОГПУ, а в июле 1934 получает равноценный пост начальника АХУ НКВД и сидит на нём до октября 1936[25]. Яков Генкин с мая 1933 — начальник Учётно-статистического отдела ОГПУ, а с июля 1934 и до декабря 1936 — начальник того же отдела ГУГБ НКВД[26]. Марк Гай (Штоклянд) с июня 1933 — начальник Особого отдела ОГПУ, а с июля 1934 до декабря 1936 — начальник того же отдела в НКВД[27]. Лев Бельский (тот самый, из числа «бунтовщиков», злостно клеветавших на органы в лице тов. Ягоды!) с января 1934 — начальник Главного управления милиции ОГПУ, а с июля 1934 до августа 1937 — глава милиции в структуре НКВД, попутно, с ноября 1936 до апреля 1938, ещё и замглавы НКВД[28].

Что всё это значит? Что и после того, как Ягода из-за саботажа важнейшего дела «троцкистов-террористов» утратил доверие Сталина, и даже после того, как он был снят с поста главы НКВД, Сталин продолжал терпеть на ключевых постах в НКВД его ставленников? Нет, конечно. Это может означать только то, что все важные чекисты, включая евреев, назначенные с августа 1931, не были ставленниками Ягоды, а были продвинуты в верхи «органов» волей вождя (с помощью, видимо, кадровика Ежова), а кто уж там подписывал бумаги, Менжинский или Ягода — значения не имело.

Есть, правда, историки, считающие, что «кадровая политика Ягоды в 1934–1935 гг. была простой. Он контролировал центральный аппарат, отодвинув Агранова и Бокия на второй план»[29]. Откуда было взяться такой «простоте», понять сложно. Глеб Бокий (начальник спецотдела ОГПУ-НКВД) помянут тут ни к селу ни к городу, но от чего Ягода мог «отодвинуть» Агранова, если тот — через голову своего начальника —  выполнял важнейшее спецпоручение вождя? И что Ягода мог контролировать в 1935 году, если уже в сентябре 1934, ещё до убийства Кирова, он не мог уволить даже начальников областных УНКВД — Ленинградского (Филиппа Медведя) и Сибирского (Николая Алексеева)? Предлагая заменить их другими кадрами, нарком нижайше испрашивал сталинского одобрения: «Если Вы найдёте мои предложения правильными, я их поставлю на разрешение. Очень прошу сообщить Ваше мнение»[30]. Вождь эти предложения правильными не нашёл, и оба чекиста были уволены лишь тогда, когда он сам счёл это нужным.

Уже с конца 1934 г. Ягода стал во многом номинальным главой НКВД, а в июне 1935 его положение сделалось и вовсе шатким — после того как на пленуме ЦК он был обвинён в том, что упустил «кремлёвское дело»[31] (о «заговоре в Кремле с целью покушения на Сталина»). Дело это, выводившее на Каменева как на главного вдохновителя «заговора», разрабатывалось, естественно, чекистами, но под патронажем Ежова и по указаниям Сталина — сам шеф НКВД от столь важного дела оказался фактически отодвинут. И то, что он просидел на посту главы НКВД ещё 15 месяцев, говорит лишь о специфическом подходе Сталина к кадровой политике: Ягода был снят и арестован только по завершении расправы над Каменевым и Зиновьевым, после чего стал одним из фигурантов очередного (3-го) Московского процесса, по итогам которого и был пущен в расход.

Как уже говорилось в предыдущей главе, в роковой для Ягоды телеграмме от 25 сентября 1936 г., повелевающей снять его и назначить на его место Ежова (а Агранова оставить замом), есть ключевая фраза: «Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года»[32]. От какой даты вождь отсчитал назад 4 года, понятно — от декабря 1934: лишь тогда начались «разоблачительные» аресты главных «троцкистов», включая Зиновьева и Каменева, обвинённых в убийстве Кирова. А это значит, что «разоблачение», по мысли вождя, должно было начаться ещё в 1930 году (или, самое позднее, в начале 1931). И тогда более чем резонно выглядит предположение, что главным смыслом сохранения Ягоды в ОГПУ, а потом и его возвышения в качестве главы НКВД и было это самое «разоблачение». Но Ягода ожиданий вождя не оправдал, поэтому — на выход.

А «евреизация» верхушки ЦА НКВД, как мы видели, продолжалась и без Ягоды. В том числе за счёт того, что почти все «ягодинские» руководители после прихода Ежова сохранили свои позиции, а то и усилили их: из 20 евреев-чекистов из «ягодинской» когорты 6.1 лишь один (не считая самого Ягоды) не попал в «ежовскую» когорту 6.2 — это начальник Центрального управления торговли, производственно-бытовых предприятий и общепита НКВД Моисей Шнеерсон. Ну, и ещё Иосиф Островский, начальник Административно-хозяйственного управления (АХУ) НКВД, пробыл в ЦА НКВД при Ежове меньше полмесяца, после чего был отправлен на Украину. А о Шнеерсоне даже нельзя сказать, что его положение в НКВД при Ежове сильно пошатнулось: он получил должность замначальника того же АХУ. Должность немаленькая, просто авторами справочника она не включена в число тех, занятие которых позволяет отнести лицо к разряду руководителей ЦА НКВД.

Другое дело, что мало кто из этих чекистов досидел на своём посту до окончания каденции Ежова, а многим и дожить до этого момента не удалось. Но одновременно с начатыми весной 1937 арестами евреев-чекистов «менжинско-ягодинской» генерации в руководстве НКВД всплывали евреи нового, уже «ежовского», призыва. Тут можно назвать начальника отдела кадров НКВД, затем начальника Секретно-политического отдела ГУГБ НКВД Михаила Литвина[33], особоуполномоченного при наркоме, затем начальника Учётно-регистрационного отдела ГУГБ НКВД Владимира Цесарского[34], начальника Секретариата НКВД Якова Дейча[35] (его позже сменил Исаак Шапиро[36]), главу НКВД БССР Бориса Бермана[37], начальника Контрразведывательного отдела ГУГБ НКВД Александра Минаева-Цикановского[38], начальника Иностранного отдела НКВД Зальмана Пассова[39], начальника Отдела охраны НКВД Израиля Дагина[40], начальника ГУЛАГа Израиля Плинера[41]…

Да что говорить о начальниках отделов, если среди заместителей Ежова оказалось аж 5 евреев — и это всего за 2 года его пребывания во главе «органов»! Столько замов-евреев не было ни у кого из его предшественников! Причём только Агранов достался Ежову в наследство от Ягоды, а остальные — Матвей Берман, Лев Бельский, Владимир Курский и Семён Жуковский — были уже ставленниками самого Ежова. А точнее, конечно, креатурами Сталина, поскольку Ежов был фигурой абсолютно несамостоятельной, с чем согласны, кажется, все историки (Олег Хлевнюк: «Сегодня мы можем с полной уверенностью утверждать, что деятельность Ежова в годы "большого террора" тщательно контролировал и направлял Сталин. Он правил основные документы, готовившиеся в ведомстве Ежова»[42]. Никита Петров и Марк Янсен: «у Ежова было преимущество, состоявшее в улавливании настроения Сталина и понимании того, чего тот хочет именно в данный момент, и как именно надо действовать в соответствии с этим»[43]).

Но все эти замы, кроме Курского (который сам застрелился), были вычищены из НКВД ещё до снятия Ежова. И затем расстреляны. И столь же печальная участь постигла всех перечисленных выше руководящих чекистов-евреев, кроме инвалида Генкина. Бесспорно, в ходе Большого террора были расстреляны очень многие энкавэдэшники — не только евреи, но и русские, латыши, поляки, украинцы. Но в плане пропорций отстрела с евреями могли поспорить только поляки и латыши. Поэтому Алексей Тепляков без обиняков называет уничтожение чекистов-евреев в 1937-39 гг. «кампанией по искоренению», каковая кампания имела всем известного заказчика: «Вряд ли можно сомневаться, что кампанию по искоренению евреев в руководстве НКВД инициировал Сталин»[44].

Смысл этой кампании станет яснее, если рассмотреть судьбу обладателей специальных званий высшего начальствующего состава в НКВД — Генерального комиссара госбезопасности и комиссаров госбезопасности 1-го, 2-го и 3-го ранга. Эти звания были введены в ноябре 1935 года Постановлением ЦИК и СНК СССР, но понятно, что не по инициативе Калинина и Молотова: даже знаки различия для них (золотые звёзды, ромбы) рассматривались на Политбюро с участием Самого, и не один раз. Для начала посмотрим, кому были присвоены эти громкие звания в период с момента их введения — с ноября 1935 — и до самого конца Большого террора — до ноября 1938.

С Генеральными комиссарами ГБ всё просто — эти чины присваивались наркомам НКВД по должности (сначала Ягоде, потом Ежову). А вот статистика присвоений званий комиссаров ГБ 1-3-го рангов впечатляет. В указанный период (с ноября 1935 по октябрь 1938) были удостоены: званий комиссара ГБ 1-го ранга — 8 чекистов, званий комиссара ГБ 2-го ранга — 13 чекистов и званий комиссара 3-го ранга — 29 чекистов[45]. Правда, в книге М. Тумшиса и В. Золотарёва, на которую мы здесь ссылаемся, указаны 32 комиссара 3-го ранга, но трое из них получили это звание в декабре 1938, т.е. уже после снятия Ежова и окончания Большого террора. А в пределах интересующего нас периода получается всего (вместе с Генеральными комиссарами) 52 комиссара, и национальность всех их хорошо известна — она указана в книге Тумшиса и Золотарёва и в других справочниках.

Надо сказать, что Тумшис с Золотарёвым приводят списки чекистов и по двум другим, менее высоким, званиям, также относившимся к категории «высшего начальствующего состава в НКВД» — старшим майорам ГБ и майорам ГБ. Но нам есть смысл ограничиться лишь самыми высшими — комиссарскими — званиями, поскольку состав и участь их обладателей имели для советских масс куда более важное символическое значение, нежели состав и участь каких-то там майоров, пусть и «старших». В контексте той эпохи быть «майором» — это, выражаясь по-современному, «ни о чём», а вот «Комиссар» — совсем другое дело! Это звание в умах советских людей было окутано героическими легендами, и все понимали: товарищ Сталин не станет кому попало его присваивать!

Табл. 6.7. Этнический состав комиссаров госбезопасности,

назначенных с ноября 1935 г. до ноября 1938 г.

Этническая идентичность (национальность)	Чел.	%
Евреи	27	52%
Русские	12	23%
Латыши	4	8%
Прочие	9	17%
Всего	52	100%

Источники: https://drive.google.com/file/d/16plvlXBuHvbDYi2FcE9p7F1utZmuqWXk/view?usp=sharing

Так вот: среди 52 обладателей этого легендарного звания в чекистской версии, получивших его с ноября 1935 до ноября 1938, евреев было 27 человек, т.е. 52%. А русских — всего 12 человек, т.е. 23% (табл. 6.7). И даже если к 12 русским приплюсовать трёх украинцев и трёх поляков, то всех славян получается 18 человек — в полтора раза меньше, чем евреев! Это ли не «засилье»?!

Соотношение и вправду феерическое: неужто Сталин так ценил евреев и так низко ставил русских? Видимо, всё же не совсем так, если принять во внимание тот факт, что через 2-3 (максимум 4) года после получения легендарного звания все его обладатели-евреи были арестованы и затем торжественно умерщвлены, кроме тех, кто сам застрелился (Погребинский, Мазо, Курский, Каруцкий, Литвин) или сбежал за кордон (Люшков), или был секретно ликвидирован (Слуцкий). И тут уж все вопросы насчёт еврейского засилья отпадают, кроме одного: зачем Сталину надо было сперва так обильно нашпиговывать верхушку «органов» евреями и так демонстративно осыпать их ромбами и звёздами, а затем так же демонстративно — поголовно — их вырезать?

Могут возразить, что среди комиссаров ГБ были уничтожены не только все евреи — под нож пошли почти все обладатели этих званий, получившие их в указанный период. Но, во-первых, среди четырёх оставленных в живых (Берия, Меркулов, Гоглидзе и Сумбатов-Топуридзе) места евреям, как ни крути, не нашлось. А во-вторых, звание комиссара присваивалось не абы кому, а наиболее высокопоставленным чекистам, занимавшим главные посты в центральном и территориальном аппаратах НКВД. И вопрос-то именно в том, почему (или зачем) так поразительно много евреев — и так мало русских — были назначены на эти, как позже стало ясно, расстрельные позиции?

Расстрельными они были не всегда, а только в указанный период. Присвоение комиссарских званий сентябрём 1938 не закончилось: с декабря 1938 по июль 1945 звания комиссаров ГБ 1-3-го рангов были присвоены ещё 65 чекистам, большинство которых умерли своей смертью. Но среди этих 65 было уже только 2 еврея — Соломон Мильштейн и Леонид Райхман. Правда, и они не избежали репрессий, но это случилось уже после войны, и это были уже другие истории.

Возвращаясь к поставленному вопросу, можно, конечно, ответить на него и так: Сталин очень любил евреев, безгранично им доверял и потому массово назначал их на важные посты в органах и награждал высокими чинами. А потом вдруг разочаровался в них и в порыве гнева всех поубивал. В принципе, такое не исключено: вождь был вспыльчив, а от любви до ненависти, как известно, один шаг. Был юдофилом — стал юдофобом, с кем не бывает. Но это в принципе. А в реальности поверить в эту версию мешает хотя бы то обстоятельство, что гневаться на еврейских чекистов вождь стал не вдруг, а постепенно, не переставая любить: одних уже убивал, а других ещё назначал и награждал. Ни юдофилы, ни юдофобы так не поступают. Поэтому придётся поискать другой ответ.

«Сталин и евреи» — тема многих исследований, но нельзя сказать, что тут уже достигнута полная ясность. Вряд ли правы те, кто считает, что Сталин был антисемитом с детства или с юности — антисемиты социал-демократией не увлекались. Вряд ли он мог сделаться антисемитом и в годы революционной молодости, в рядах ленинской партии: Ленин, при всех его пороках, юдофобии не терпел, а Сталин в те годы старался быть его верным учеником. Как пишет обстоятельно изучивший эту тему Геннадий Костырченко, «нет никаких более или менее веских оснований утверждать, что в тот период будущий диктатор уже был убеждённым антисемитом. Несколько известных нам случайных вульгарных высказываний, сделанных им тогда на еврейскую тему, свидетельствовали, скорее, о грубости его манер и плохом воспитании, нежели о чём-то более серьёзном»[46].

Уже после Ленина, пробираясь к вершинам власти, Сталин стал усваивать кое-какие юдофобские манеры: его секретарь в 1923-26 гг. Борис Бажанов сообщал, что генсек однажды обозвал кого-то за глаза «паршивым жидёнком»[47]. Но мнение Бажанова, что Сталин уже тогда был убеждённым (хотя и скрывавшим это) антисемитом[48], никакими фактами не подтверждается, а опровергается многими. Ни в смертельной вражде с Троцким, вспыхнувшей ещё в годы Гражданской войны, ни в съедании Кобой Зиновьева и Каменева, своих спасителей от ленинского «Завещания» и своих союзников по борьбе с Троцким, антисемитской подоплёки поначалу не было — только борьба за власть. Еврей Лазарь Каганович, не бывший «соратником Ленина» и не претендовавший на его политическое наследство, все годы оставался одним из самых доверенных и близких помощников Сталина в его битвах за трон и в его зверствах на троне. И то же самое, с поправкой на более низкий ранг занимаемых должностей, можно сказать и о личном секретаре Сталина — главреде «Правды», начальнике Главного политуправления РККА и члене Оргбюро ЦК еврее Льве Мехлисе.

И надо ещё поискать того антисемита, который выберет себе еврея на должность помощника по особо деликатным делам (каким в середине 20-х был Григорий Каннер, организовавший для генсека тайную прослушку телефонных разговоров его товарищей по Политбюро и, как считал Бажанов, руководивший по заказу Сталина убийством Склянского и Фрунзе[49]) и уж тем более сделает еврея начальником своей охраны и своим личным брадобреем, каковым с 1924 до 1937 гг. был у Сталина Карл Паукер[50]. Правда, чекист-невозвращенец Александр Орлов писал, что Паукер был по национальности венгром[51], но он ошибался: Паукер не был даже подданным венгерской короны, он родился и вырос во Львове и хоть попал в Россию как австро-венгерский военнопленный, но в этническом отношении считал себя — и, следовательно, был — евреем[52], и уж вряд ли его хозяину это не было известно.

Всё это позволяет заключить, что и в 20-е годы Сталин антисемитом не был. Но как раз в те годы по Совдепии покатилась мощная волна бытового антисемитизма. Как пишет Г. Костырченко, ссылающийся на вышедшую в 1929 г. книгу Юрия Ларина «Евреи и антисемитизм в СССР», эта волна была во многом обязана легализованному в рамках нэпа частному бизнесу, в котором евреи приняли самое активное участие: «В декабре 1926 года каждый пятый частный торговец страны был евреем, а всего в эту сферу было вовлечено 125 тыс. евреев. В торговом бизнесе Москвы им принадлежало 75,4% всех аптек, 54,6% парфюмерных магазинов, 48,6% магазинов тканей, 39,4% галантерейных магазинов. Из 2469 крупных столичных нэпманов 810 были евреями»[53].

Где-нибудь в другом месте столь значительный вклад евреев в налаживание нормальной жизни вызвал бы уважение и благодарность. Но только не в стране победившего социализма, где слова «торгаш» и «капиталист» стали злобными ругательствами. И что с того, что 80% «торгашей» (четверо из пяти) и 67% столичных «капиталистов» (1659 из 2469) евреями не были? У юдофобов своя логика с арифметикой, и руководители Агитпропа вынуждены были с тревогой сигнализировать в секретариат ЦК: «Представление о том, что советская власть мирволит евреям, что она "жидовская власть", что из-за евреев безработица и жилищная нужда, нехватка мест в вузах и рост розничных цен, спекуляция — это представление широко прививается всеми враждебными элементами трудовым массам. Разговоры о "еврейском засилье"… о необходимости устроить ещё одну революцию против "жидов" — эти разговоры встречаются сплошь и рядом. События внутрипартийной борьбы воспринимаются некоторыми коммунистами и всей обывательщиной как национальная борьба на верхах партии»[54].

Последняя фраза — намёк на еврейство лидеров «троцкистской» оппозиции. И вот этот намёк, конечно, генсека не мог не заинтересовать: раз уж сами трудовые массы видят в Троцком и Зиновьеве прежде всего евреев и воспринимают борьбу с ними как «национальную», со всеми  вытекающими отсюда оттенками её восприятия, так зачем их разубеждать? И, как пишет Костырченко, со второй половины 20-х годов генсек стал «превращаться в антисемита», используя юдофобию партийцев «ленинского призыва» (набранных в 1924 г. нескольких сот тысяч новых членов партии «из народа» — см. главу 7) для усиления своих позиций в борьбе с «троцкистами»: «Будучи благодаря сводкам ОГПУ хорошо осведомлённым о широком распространении в то время в партийных и комсомольских низах антиеврейских настроений, прагматик Сталин, подстраиваясь под них, начал негласно использовать этот фактор, сделав его элементом своей тактики достижения единовластия»[55].

Историк поясняет, как это выглядело: «Сталин предпринял в "переломные" 1929–1930 годы ряд утолявших антисемитский зуд плебса репрессивных акций, направленных главным образом против нэпманов и спекулянтов из еврейской среды. 1 апреля 1929 г. ЦК, например, приказал ОГПУ "арестовать в ближайшие дни 100–150 заведомых спекулянтов по Москве, являющихся фактически организаторами паники на рынке потребительских товаров и "хвостов", и выслать их в далёкие края Сибири"»[56]. «Хвостами» тогда называли очереди, бывшие нормой советской жизни во все годы существования СССР, за исключением как раз нескольких лет нэпа до начала его разгрома в 1928 г. Но ЦК знал, что очереди порождены «спекулянтами»! Оставалось только адресно конкретизировать это знание и эффектно преподнести его массам: «Позднее Москву и другие крупные города страны захватила… кампания по насильственному изъятию золота, валюты и драгоценностей у бывших "эксплуататоров", среди которых было немало прежних нэпманов еврейского происхождения»[57].

Правда, Костырченко, приводя эти и другие примеры сталинской тактики завоевания народной любви, почему-то считает, что «благодаря устранению из советской повседневности так называемого нэпманства, которое в обывательском сознании ассоциировалось с еврейством, власти удалось значительно притушить антисемитские настроения в обществе»[58]. Чем, по его мнению, и объясняется ослабление с началом 30-х гг. официальной кампании борьбы с антисемитизмом, которая к 1932 году сошла на нет[59]. Но преследования евреев антисемитизм не тушат, а разжигают, и кампания борьбы с юдофобией была свёрнута Сталиным не потому, что не с чем стало бороться, а потому что борьба эта стала — с точки зрения вождя — нецелесообразной.

Словом, на рубеже 20-30-х гг. сталинский антисемитизм был ещё сугубо инструментальным — «ничего личного». Но инструмент показал высокую эффективность, и почему бы им и дальше не пользоваться — ради сплочения народа и партии вокруг любимого вождя? Тем более что рывок к социалистической экономике ознаменовался хроническими авариями в промышленности и на транспорте, резким снижением продуктивности сельского хозяйства и чудовищным голодом, и с этим надо было что-то делать. Надо было найти виноватых.

Для перевода стрелок с виновника этих побед на саботажников-вредителей поначалу использовались классовые враги — старые инженеры («Шахтинское дело», дело «Промпартии»), агрономы и экономисты (дело «Трудовой крестьянской партии»), самостоятельные крестьяне (ликвидация «кулачества»). Но с конца 1934 г. на первый план выходят «троцкистско-зиновьевские выродки», лидеры которых принадлежали к одному всем известному племени. И это оказалось очень кстати: никому уже не надо было объяснять, почему эти «выродки», несмотря на своё революционное прошлое, стали на путь вредительства — потому что такая национальность.

И тут мы возвращаемся к важному аспекту сталинской политики 30-х гг., который историками, кажется, недооценивается: «вредительство» именно чекистов имело для вождя совершенно особое значение по сравнению с вредительством всех прочих «плохих бояр». Ведь всякий советский человек, родных или близких которого вдруг забирал чёрный воронок, должен был как-то объяснить себе это «чудовищное недоразумение»! И вождь, изобличая и карая «пролезших в НКВД врагов и вредителей», давал народу простое и доступное объяснение. А заодно и себя подавал если и не защитником незаслуженно обиженных (на числе и участи людей, угодивших за решётку, «разоблачение чекистов-вредителей», как правило, не сказывалось), то хотя бы мстителем за них! Для многих это было последней соломинкой, за которую они хватались в попытке примирить сознание с реальностью деспотии. Оставалось лишь объяснить себе, как завелись вредители среди рыцарей с горячими сердцами и чистыми руками, но тут уж — смотри концовку предыдущего абзаца.

И ещё одна деталь. Принято считать, что развернувшаяся в годы Большого террора кампания «искоренения» евреев затронула все секторы власти, не только органы безопасности. Но это не так. Если брать наркомов СССР, то евреев и было-то среди них за всё довоенное время 25 человек, т.е. 20% от общего числа (см. табл. 2.6 во 2-й главе). И репрессировано из них в годы Большого террора было всего 11 человек (не считая Троцкого, Каменева и Сокольникова, которые перестали быть наркомами ещё до начала Большого террора и репрессированы были также за его временными рамками). Т.е. в составе правительства ничего похожего на доминирование евреев, а потом на их «тотальную зачистку» в годы Большого террора — не наблюдалось.

То же — и в армейской верхушке. Среди 5 маршалов СССР, имевших это звание в 1937-38 гг., евреев вообще не было[60]. Из 6 командармов 1-го ранга того периода был всего один еврей[61]; среди двух флагманов флота 1-го ранга евреев не было[62], а из двух армейских комиссаров 1-го ранга, имевших это звание в 1937-38 гг., еврей был только один[63]. Среди 14 командармов 2-го ранга в тот период евреев опять-таки не было[64], не было их и в числе 3 флагманов флота 2-го ранга[65] (Лев Галлер был родом из немцев[66]), а среди 18 армейских комиссаров 2-го ранга того периода было всего 6 евреев[67]. Среди 94 комкоров, имевших это звание в 1937-38 гг., было 8 евреев[68]; среди 10 флагманов 1-го ранга (это флотское звание по чину соответствовало комкору) евреев не было [69] (Александр Векман тоже был из немцев[70]), а среди 40 корпусных комиссаров того периода было всего 10 евреев[71]. Сведя все эти 10 списков в один и устранив повторяющиеся фамилии (некоторые командиры и комиссары за годы Большого террора повысились в звании и попали в два списка), получаем 183 военачальника, имевших в 1937-38 гг. звания от комкора и выше (включая равных им по чину военных комиссаров и флотских командиров). И среди них — только 26 евреев.

26 из 183 — это 14%. Ничего и близко похожего на ситуацию тех лет в чекистской верхушке! Не особенно выделялись евреи-военачальники и уровнем их «зачистки» в годы Большого террора. Это правда, что единственный командарм-еврей (Якир), а также 5 из 6 евреев — армейских комиссаров 2-го ранга были в те годы арестованы, а затем расстреляны или отправлены в лагерь. Та же участь постигла пятерых из восьми комкоров-евреев и восьмерых из десяти евреев — корпусных комиссаров, так что всего в интересующий нас период были репрессированы 19 из 26 евреев-военачальников высшего уровня, т.е. 73%. Это много, но ведь и общий уровень репрессий в этом слое военачальников был почти столь же высок — 71% (арестованы были в годы Большого террора 130 военачальников из 183, имевших указанные звания). На долю евреев пришлось около 15% (14,6%) репрессированных в 1937-38 гг. высших военачальников, т.е. всё «в пределах нормы».

А в «органах» — совершенно другая история. Это к тому, что если бы Сталин задался целью устроить в годы Большого террора показательное избиение «евреев вообще», то он, уж наверное, постарался бы более обильно нашпиговать ими верхний слой военной иерархии, чтобы затем их оттуда торжественно «вычистить»: ведь в советской мифологии военные занимали очень почётное место, и «евреи-вредители» там хорошо бы смотрелись. Но в том-то и дело, что евреи как таковые вождя не интересовали — они интересовали его только в роли «виновников искривлений», допущенных «органами» в ходе «Великого перелома»  (а потом и в ходе Большого террора). Поэтому именно «органы», а не что-то другое, должны были по максимуму стать «еврейскими», дабы юдофобия, окрепшая на нэпе, выросла в полноценную антисемитскую теорию — теорию еврейско-капиталистического вредительского заговора («вредители» почти всегда «разоблачались» как агенты капиталистических держав, замысливших подорвать устои советского государства). И хотя в сети заговора попадали и неевреи, плелись сети известно кем — Троцким, Зиновьевым, Ягодой и т.д. Это всё озвучивалось на Московских процессах и пропечатывалось в газетах.

Никто не скажет, когда именно вождя осенила мысль заготовить впрок побольше знатных евреев-чекистов для их последующей утилизации в качестве козлов отпущения. Может, в 1930 году, когда он обдумывал и писал своё «Головокружение от успехов», а может, в 1931, когда читал (или писал) «письмо Акулова», бичевавшее разложившихся при Ягоде чекистов, а перед глазами раскрывались бездны «Великого перелома» и Голодомора. А классовые враги, на которых можно было бы указать перстом, уже все кончились, остались одни племенные. Но в любом случае для реализации столь масштабной идеи понадобились несколько лет терпеливой кадровой работы: чтобы злодеев в верхушке НКВД можно было массово изобличить, их сначала надо было туда массово закачать, обрядив главных из них в мундиры комиссаров ГБ — чтобы потом всем было хорошо видно, кому рубят головы.

Ещё раз: из руководства «органов» были вычищены не только почти все евреи, но и почти все латыши с поляками, и многие великороссы с украинцами, среди которых было немало старых кадров, ещё помнивших великого Сталина сереньким Кобой. И великий Сталин их с удовольствием тоже перебил. Тем более что к удовольствию прибавлялось и понимание того, что страх перед диктатором должен охватывать всех подданных всех национальностей — никто не должен был тешить себя иллюзией, что его этническую группу машина террора может объехать. Всё так. И тем не менее уровень репрессий среди евреев в руководстве довоенного НКВД не шёл ни в какое сравнение с уровнем репрессий среди русских, украинских или грузинских руководящих чекистов.

Это подтверждается статистически. В одном из приложений к справочнику Н. Петрова и К. Скоркина «Кто руководил НКВД. 1934 –1941» содержатся краткие биографии 572 руководящих сотрудников довоенного НКВД СССР (значительная часть их вошла в число руководителей центральных и территориальных органов НКВД, из которых составились когорты 6.1 — 6.7). В этих биографических справках указаны не только все должности и национальность чекистов, но и основные вехи их судеб, включая даты их ареста и казни, если таковые имели место. Считая репрессированными всех арестованных, независимо от приговора и обстоятельств смерти (смерть нередко наступала и до приговора — от пыточного следствия), и прибавив к ним убитых по указанию сверху без ареста (как это было с начальником ИНО Слуцким), на основе справочника нетрудно составить сравнительную таблицу уровня репрессий по разным этническим группам чекистов.

Самоубийства, даже если они были совершены в ожидании неминуемого (как виделось самоубийце и как считают историки) ареста, тут не учитывались (пусть это назовут формализмом, но тем не менее). А вот аресты, даже если они увенчивались не смертью от пули или пыток, а «всего лишь» заключением на какой-то срок в тюрьму или лагерь (и даже если впоследствии арестованный был выпущен на свободу) — это всё равно репрессии, и они все учтены. И поскольку нас тут интересуют репрессии, обрушившиеся на чекистов в годы Большого террора, с начала 1937 года и до конца 1938, то в качестве жертв репрессий учтены только те, кто был арестован в эти 2 года.

Табл. 6.8. Уровень репрессий среди руководителей НКВД СССР

разных национальностей в годы Большого террора

 (1937 — 1938 гг.)

Этническая идентичность (национальность)	Число руководителей	В т.ч. репрессированных	Доля репрессированных
Русские	316	64	20%
Евреи	114	73	64%
Украинцы	60	15	25%
Грузины	21	4	19%
Латыши	17	11	65%
Белорусы	16	3	19%
Поляки	7	5	71%
Армяне	6	2	33%
Немцы	6	3	50%
Прочие	9	3	33%
По всем национальностям	572	183	32%

Источники: https://drive.google.com/file/d/1UMT8TNyfG4Cvv8HXn1XylKDBY7_94aU5/view?usp=sharing

Как видим (табл. 6.8), среди репрессированных в годы Большого террора руководящих чекистов доля евреев (64%) оказалась вдвое выше, чем в среднем по всем национальностям (32%). Евреи по этому показателю в 3,2 раза «превзошли» русских и в 2,6 раза — украинцев, «уступив» лишь полякам и латышам. Но участь поляков и латышей (как и их роль в становлении и развитии чекизма) — это отдельная тема, которая в обзоре не рассматривается. С «еврейской темой» её связывает только то, что с позиции возрождавшегося заботами Сталина русского шовинизма поляки с латышами, как и евреи, были «инородцами». Чего, как выяснилось в годы Большого террора, оказалось достаточно, чтобы их абсолютное большинство попали под раздачу.

Именно с поляков началась апробация нового метода «решения нацвопроса»: в августе 1937 был дан ход «польской операции» — кампании массовых арестов среди граждан СССР польского происхождения. А чуть позже по всей стране развернулись и другие «национальные операции» — против латышей, немцев, эстонцев, финнов, румын и прочих нацменьшинств. По их итогам 247 тысяч «инородцев» были приговорены к расстрелу и 88 тысяч — к лагерному и тюремному заключению. Пропорция (почти 3:1) даже для СССР уникальная! Но среди поляков она была ещё чудовищнее: из 144 тысяч арестованных приговорены к расстрелу 111 тысяч (77%)[72]. 

Понятно, что новый курс вождя в национальной политике бурно приветствовался на местах, подчас даже слишком бурно. 1-й секретарь Красноярского крайкома ВКП(б) Соболев так делился с сибирскими чекистами своим видением задач на новом этапе социалистического строительства: «Довольно играть в интернационализм, надо бить всех этих поляков, корейцев, латышей, немцев и т.д., всё это продажные нации, подлежащие истреблению… Всех националов надо ловить, ставить на колени и истреблять как бешеных собак». Что замечательно, этот боевитый патриот не побоялся заявить во всеуслышание, что он «такие указания имеет от ЦК ВКП(б) и лично от тов. Сталина»[73].

Сомнительно, конечно, что именно в таких выражениях давал Соболеву указания лично тов. Сталин. Но смысл поступавших из Москвы сигналов красноярский наместник уловил точно. Тот факт, что, перечисляя «националов», которых «надо бить», он не упомянул евреев, как раз говорит о его высокой политической грамотности, т.е. хорошей информированности: в то время — в 1937 году — момент для такого упоминания действительно ещё не настал. Разоблачать отдельных евреев-вредителей уже было можно, а «упоминать» их (всех разом, в шовинистическом духе, как поляков) — ещё нельзя. Евреев в «органах» ещё надо было накапливать, чем и занимался Ежов, упорно заменяя одних разоблачённых евреев-чекистов новыми, которых потом разоблачил уже Берия.

Ежов с Берией не были антисемитами — они были исполнителями сталинской воли, а была ли та воля уже антисемитской — это вопрос на засыпку. «Разобраться в делах и поступках такого искусного лицедея, как Сталин, человека, тщательно скрывавшего своё истинное лицо под той или иной маской, было под силу лишь очень немногим из его современников. Он был поистине человеком-оркестром, использовавшим все возможные инструменты в своей политической игре. И потому ему удавалось одинаково естественно и убедительно выглядеть в таких вроде бы взаимоисключающих образах, как революционер-интернационалист и новоявленный охранитель патриотических ценностей»[74].

Уже «при Берии», когда «искоренение» евреев в НКВД шло полным ходом, вождь всё ещё тщательно дозировал любые упоминания еврейских чекистов в негативном ключе. Разъясняя в январе 1939 года местным руководителям партии и «органов», как надлежит относиться к применению «физического воздействия» к арестованным врагам народа, он сообщил, что такой метод допросов в практике НКВД допущен с разрешения ЦК ещё с 1937 года и что метод этот «совершенно правильный и целесообразный» — беда лишь в том, что он «загажен» такими «мерзавцами, как Заковский, Литвин и Успенский»[75]. То есть в дискредитации пыточного следствия повинны были, согласно Сталину, не только мерзавцы-евреи, представленные Михаилом Литвиным, но и мерзавцы-латыши в лице Леонида Заковского, и даже мерзавцы-русские в облике Александра Успенского — вождь не упустил ни одной из главных «чекистских национальностей»! Надо было бы ещё, конечно, добавить украинца Балицкого с поляком Реденсом, а также кого-нибудь из грузинских и армянских мерзавцев, но в речевых оборотах принято ограничиваться тройками.

Словом, всё, что мы знаем сегодня о Сталине, говорит в пользу той версии, что в основе его антисемитизма лежал расчётливый политический цинизм. Другое дело, что натуры, мнящие себя гениями, не могут позволить себе роскоши быть циниками, и поэтому вождю в антисемитизм пришлось вживаться — старательно убеждать себя (может, и не вполне осознанно, но целеустремлённо, как то бывает у склонных к паранойе лиц), что евреи и впрямь не хотят и не могут быть настоящими патриотами страны, в которой им посчастливилось родиться и жить. Ибо такой уж они народ — извечно своекорыстный, себе на уме, и оттого в принципе всегда готовый к измене — «антигосударственный» (теория генетического непатриотизма евреев, впоследствии завладевшая также и умом Солженицына, правда, в более мягком варианте «двойного патриотизма»[76]).

Окончательно эта теория укрепилась в мозгу вождя, видимо, в 40-е годы. А в 30-е ещё надо было с помощью сфальсифицированных обвинений и выбитых побоями «признаний» доказывать (в том числе себе самому), какие чудовища эти евреи: им доверили высокие посты в правительстве, в армии, даже в органах — а они вредительствуют! Когда именно Сталину удалось в это поверить, в какой пропорции в разные годы предвоенного десятилетия сочетались в его мозгу расчёт манипулятора и фанатизм входящего во вкус шовиниста-юдоборца, мы не знаем. Знаем только, что в начале 30-х гг. он уже читал «Майн Кампф», приказав перевести её на русский и распространить среди узкого круга партийцев[77]. Знаем и то, что в 30-е годы его высказывания о евреях варьировали от «Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма» (январь 1931, ответ на запрос Еврейского телеграфного агентства в США)[78] до «Убери евреев из наркомата!» (май 1939, указание Молотову при его вступлении в должность наркома иностранных дел)[79].

Поскольку первое высказывание было предназначено для внешнего употребления, а второе для внутреннего, то и отношение к ним как к маркерам действительных воззрений вождя на «еврейский вопрос» — неодинаковое. И тот факт, что неведомое поначалу советской публике высказывание про «каннибализм» было зачем-то вдруг опубликовано в «Правде» спустя почти 6 лет — в ноябре 1936 г., говорит не только о том, что игра в интернационализм на тот момент ещё продолжалась, но и о том, что в этой игре уже назревал — исподволь готовился — некий драматический поворот (Сталин, как известно, любил классическую драму и оперу и обожал играть неожиданными контрастами).

Момент поворота можно датировать довольно точно. Не только в 1936, но и в 1937 году ещё почти не было случаев, когда арестованного деятеля еврейского происхождения, указавшего себя в анкете неевреем, следователи стали бы «разоблачать» на предмет сокрытия им своей «истинной национальности». Ни от осуждённого в январе 1937 г. Карла Радека, еврея по происхождению, считавшего себя поляком, ни от осуждённого в июле 1937 г. «еврея по крови» Иосифа Уншлихта, также считавшего себя поляком, ни от осуждённого в октябре 1937 г. партийного секретаря нескольких областей Михаила Разумова (Арона Арханцева), считавшего себя русским, никто из тружеников лубянских подвалов не требовал признаться в еврействе. Большевичка Сарра Равич, жена Зиновьева, арестовывавшаяся Сталиным несколько раз, рассказывала Аркадию Ваксбергу, что при её аресте в 1937 г. следователи ещё «старательно избегали» темы её еврейства[80].

Пробным камнем новой политики, видимо, можно считать «саморазоблачение» арестованного в июле и осуждённого в сентябре 1937 г. начальника ряда областных отделов ОГПУ и управлений НКВД Александра Розанова. Отвечая на вопрос следователя: «Какие неправильные данные Вы сообщили о себе в своей автобиографии?», арестованный написал: «Настоящая моя фамилия Розенбарт, имя — Абрам. Я еврей»[81]. Следующим «разоблачённым евреем» из крупных чекистов стал уже известный нам начальник АХУ НКВД УССР Савелий Циклис, арестованный почти годом позже, в конце апреля 1938. Сын выкреста и украинки, он в молодости называл себя русским, затем, с начала 20-х гг., стал считать себя украинцем, а в тюремной анкете 1938 г. уже записан евреем[82]. Осуждён и расстрелян он был в августе 1938, но допрашивался, видимо, сразу после ареста, с конца апреля — тогда же, надо полагать, и изменилась (с помощью следователей) его анкета.

Энкавэдэшники без сигнала сверху вряд ли стали бы устраивать такие разоблачения. Не факт, что имелись на этот счёт письменные инструкции, но трудно счесть случайностью антисемитский инцидент, произошедший немного раньше, 9 марта 1938 года, на Третьем Московском процессе, когда прокурор Вышинский вдруг без всякой связи с обвинением принялся на потеху публике высмеивать подсудимого Розенгольца, зачитывая с издевательски картавым «еврейским» акцентом[83] найденный в кармане жертвы «талисман» с текстом из Торы[84]. Андрей Януарьевич был не только палачом, но и флюгером: он хорошо знал, чего в данный момент времени нужно Хозяину.

И уж точно неслучайно всего через месяц, 2 апреля 1938 года, был выпущен циркуляр НКВД, которым устанавливался «новый порядок указания национальности при выдаче или обмене паспортов». Отныне при записи национальности советских граждан «органам» предписывалось «исходить исключительно из национальности по рождению (по родителям)»[85]. Гимном СССР ещё несколько лет оставался «Интернационал», но новый порядок уже отменил введённые при Ильиче возмутительные вольности по части этнической идентификации — когда «национальность граждан при регистрации актов гражданского состояния записывалась та, к которой причислял себя регистрирующийся»[86].

Стало быть, весну 1938 года и можно считать тем временным рубежом, что отделил ленинский интернационализм от сталинского нацизма. Это не значит, что интернационалисты-ленинцы не были негодяями. Это значит, что на смену негодяйству разжигания классовой ненависти — как средства захвата власти — пришло негодяйство разжигания этнического шовинизма — как средства удержания власти. Ксенофобия, присущая всем обществам с неразвитым правосознанием, никуда же не делась, наоборот: с искоренением «поповско-дворянской» и «буржуазно-мещанской» цивилизованности и люмпенизацией всей страны она только усилилась. Просто Ленин загнал её в подполье, а Сталин, когда это понадобилось для торжества социализма, выпустил её обратно на волю, к вящему удовольствию широких шовинистических масс.

С лета 1938 года почти прекратились назначения на высокие посты в ЦА НКВД новых лиц из числа евреев (кто-то из ранее назначенных ещё досидел до падения Ежова, но большинству и это не обломилось). Исключения можно сосчитать по пальцам: Марк Спектор в июле 1938 стал начальником Оперативного отдела Управления особых отделов (но с приходом Берии был понижен в должности, а затем отправлен особистом во флот[87]); Моисей Гатов в сентябре 1938 стал и.о. начальника Сельскохозяйственного отдела и Отдела торговли Главного экономического управления (но дотянул лишь до декабря 1938, после чего был арестован и расстрелян[88]); Иосиф Лерман в декабре 1938 стал врид начальника Отдела тяжёлой промышленности ГЭУ (но уже в январе 1939 был смещён, а затем арестован за создание «еврейской националистической группы» с задачей «мстить советской власти за якобы существующее (!) преследование евреев»[89]); Александр Даганский в январе 1939 сменил Лермана, но всего на полгода. Эти руководящие евреи при новом наркоме не прижились.

Хотя были и те, кто сделал при Берии в НКВД неплохую карьеру: Александр Вургафт в марте 1939 стал начальником Главного управления военного снабжения НКВД, Соломон Мильштейн в том же марте был назначен начальником Главного транспортного управления, Нафталий Френкель в январе 1940 стал замначальника Гулага, Лев Шварцман в июле 1940 был назначен и.о. начальника следственной части ГЭУ, а Яков Рапопорт в сентябре 1940 стал начальником Главгидростроя. И ещё можно добавить бессменного с 1921 г. начальника финансового отдела ВЧК-ОГПУ-НКВД Лазаря Берензона, благополучно досидевшего на этом посту до почётного выхода на пенсию в 1946 г.[90] (случай уникальный в истории «органов»). Но ясно, что эти несколько евреев погоды в «органах» не делали.

То есть после весны 1938 евреи перестали накапливаться в верхах «органов» — с той поры они в основном уже только «расходовались», благо с начала 30-х накопилось их предостаточно. Понятно, что новые веяния в части «пятого пункта» тут же распространились и на территориальные чекистские органы. Как пишет Алексей Тепляков, «после 1938 г. евреи в силу новых кадровых подходов гораздо реже выдвигались на ответственные должности, занимая чаще всего посты не выше начальников городских отделов и отделений в областных аппаратах»[91]. Видимо, это надо расценивать как свидетельство политической мудрости вождя: вот как грамотно разделался он с еврейской проблемой в НКВД — сам организовал еврейское засилье и сам же его и выкорчевал!

Кого-то, наверно, может смутить то обстоятельство, что Сталин так долго — несколько лет! — готовил эту «выкорчёвку». Но историков, знакомых с повадками генсека, такие растянутые во времени политические ходы вряд ли удивят. Известно, например, что осуществлённая в годы Большого террора идея тотального избиения всех «бывших» (бывших священников, бывших торговцев, бывших офицеров, бывших «кулаков» и т.д.) была задумана вождём как минимум за 4 с половиной года до начала её воплощения в жизнь. Как пишут Н. Петров и Н. Сидоров, ещё в январе 1933 года вождь на Пленуме ЦК «поставил задачу "развеять в прах последние остатки умирающих классов" и перечислил категории будущих жертв: "частные промышленники и их челядь, частные торговцы и их приспешники, бывшие дворяне и попы, кулаки и подкулачники, бывшие белые офицеры и урядники, бывшие полицейские и жандармы, всякого рода буржуазные интеллигенты шовинистического толка и все прочие антисоветские элементы". Но проводить в жизнь эти установки он не торопился (курсив наш — А.П.). Более того, в мае 1933 г. было принято даже специальное постановление об ограничении кампании массовых выселений и арестов. Сталинские идеи 1933 г. оказались своего рода "ружьём на стене", которое выстрелило только в 1937 г.»[92].

Вот примерно таким же «ружьём на стене», заготовленным впрок (но только тщательно скрытым от посторонних глаз, без какой-либо предварительной огласки), была и политическая игра вождя с искусственным созданием в органах безопасности бросающегося в глаза «еврейского засилья». Нечего и говорить, что подобные затяжные игры не проходят бесследно для психики игрока. Обстоятельный анализ внешней и внутренней политики Сталина и его отношений с окружавшими его людьми позволил Геннадию Костырченко прийти к выводу, что с середины 30-х годов «в поведении Сталина… всё отчётливей стали проявляться элементы прогрессировавшей с годами личной юдофобии»[93]. Вождь, как это бывает в таких случаях, «заигрался» — в его сознании произошёл, выражаясь языком психологов, «сдвиг мотива на цель»: то, что было сперва чисто тактической, сугубо «игровой» целью, затем, с течением времени — по мере всё более глубокого вовлечения в «игру» — сделалось самодовлеющим мотивом.

Мотив обещал вырасти в симфонию. Но нагрянувшая война, в которой Советскому Союзу так некстати пришлось в союзе с космополитическими Соединёнными Штатами и капиталистической Великобританией воевать против национал-социалистической Германии, помешала развернуть в СССР полноценную антисемитскую кампанию. А после войны, когда отец народов дозрел, наконец, до «решения еврейского вопроса», предварив его травлей «космополитов», разгромом Еврейского антифашистского комитета и «делом врачей», было уже поздно — «дыхание Чейна-Стокса»[94] подоспело.

До сих пор мы рассматривали только руководителей НКВД, что и понятно: главные палачи они и есть главные. Но и среди неглавных были фигуры, заслуживающие особенного внимания, и это в первую очередь начальники «исправительно-трудовых» лагерей Гулага (ИТЛ). Вряд ли надо кому-то объяснять, сколь важную роль играли эти командиры Архипелага в сталинской системе управления. И раз уж мы начали обзор с начальников Беломорканала (с подачи Солженицына), то было бы нелогично обойти вниманием начальников и всех прочих ИТЛ. Как обстояло дело с засильем евреев на этом фронте борьбы за счастье народное?

Для ответа на этот вопрос откроем «мемориальский» справочник «Система исправительно-трудовых лагерей» на странице, где перечислены все ИТЛ[95]. Их было более 470, но большая их часть была основана во время и после войны, лишь 136 лагерей начали работу в рассматриваемый в обзоре период — до 22 июня 1941. И только у 124 из них известны фамилии их начальников (хотя бы одного), заступивших на свой пост до этой даты. Кроме того, некоторое количество фамилий начальников довоенных ИТЛ удалось обнаружить в других источниках (см. ссылки в приложении к табл. 6.9.). Сведение всех их в одну общую когорту и устранение повторяющихся персон (многие товарищи поработали начальниками нескольких ИТЛ) даёт перечень из 220 человек.

Среди них есть и те, что служили начальниками лагерей лишь в эпоху ОГПУ, а в эпоху НКВД этой чести не удостоились, но таких всего 37 человек, и раз в предыдущей главе, посвящённой ГПУ-ОГПУ, для рассмотрения этого отряда чекистов места не нашлось, то не будем уж разделять их массив на две части, огэпэушную и энкавэдэшную, и дадим всех одной общей когортой.

Идентифицировать их не очень просто: в справочнике «Мемориала» фамилии даются только с инициалами, а то и без них. Но здесь нам помог уже многократно цитировавшийся справочник Андрея Жукова «Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935—1939»[96], а также материал «Начальники ИТЛ ОГПУ-НКВД 1929-1941», размещённый на нескольких страницах также не раз здесь упоминавшегося и использовавшегося Исторического форума на сайте историка Олега Мозохина [97]. Некоторые фамилии удалось идентифицировать с помощью других источников. Результат следующий.

18 персон остались не идентифицированными. Фамилии в основном славянские, в том числе фамилия начальника Сызранского ИТЛ — Блавдзевич, встречавшаяся в России среди офицеров «из дворян»[98]. Есть и одна такая, которая может расцениваться и как еврейская — некто Вайман. Но не зная его имени и отчества, места рождения и иных деталей биографии, судить о его национальности невозможно: как уже отмечалось в 3-й главе, Вайман с куда большей вероятностью, чем еврей, мог быть немцем: в базе данных «Жертвы политического террора в СССР» из 21 этнически маркированного мужчины с этой фамилией — всего 5 евреев, зато там 15 немцев, и это не считая множества попавших в эту базу этнически не маркированных жителей Поволжья, приговорённых к высылке «по национальному признаку», что также говорит скорее об их немецком происхождении[99].

Удалось идентифицировать 202 товарища, в том числе 159 точно и 43 «условно». 43 из 220 — это, конечно, многовато (20%), но начальники ИТЛ не относились к элитному слою чекистов, и в словари они редко попадают. Хотя у многих из них всё же удалось выявить полные антропонимы, и такие занесены в категорию «условных». Большинство их них (26 человек) отнесены к «условно русским», но и евреи свою долю «условно идентифицированных» получили — в количестве 8 персон, причём среди них не только те, у кого известны имена, отчества и фамилии, но и трое с отсутствующими или нераскрытыми инициалами (Коринман, Я.Н. Кричмар и Литвак). Чекисты со славянскими фамилиями без имён и отчеств такой чести не удостоились, так что «презумпция еврейства» и тут выдержана.

Табл. 6.9. Этнический состав начальников ИТЛ,

назначенных до 22 июня 1941 г.

Этническая идентичность (национальность)	С учётом условно идентифицированных		Среди точно идентифицированных
	Чел.	%	Чел.	%
Русские	104	51%	77	48%
Евреи	51	25%	43	27%
Латыши	17	8%	17	11%
Украинцы	13	6%	9	6%
Прочие	17	8%	13	8%
Всего идентифицированных	202	100%	159	100%
Не идентифицированы	18
Итого	220

Источники: https://drive.google.com/file/d/1SDm43pxrEW4JHnYYhEd7KWeRfmzCADE3/view?usp=sharing

И что у нас в итоге? В итоге у нас среди 202 идентифицированных начальников довоенных лагерей — всего 51 еврей, т.е. 25%. А русских — 104, т.е. 51%. Плюс 17 латышей (8%), 13 украинцев (6%) и далее по мелочи (табл. 6.9, левая часть). Правда, если считать только по точно идентифицированным (правая часть таблицы), то доля евреев получается на 2 п.п. выше (27%), а русских — на 3 п.п. ниже (48%). Но всё равно соотношение красноречивое.

И это понятно: начальники лагерей — это же не комиссары госбезопасности! Разбросанные по глухим углам державы, спрятанные за заборами с колючей проволокой, они составляли, наряду с окопавшимися за рубежом «разведчиками», ещё один отряд бойцов невидимого миру фронта. Вождь из своего кремлёвского далека за ними, конечно, присматривал, кого-то жаловал, кого-то казнил, но как-то специально манипулировать их нацсоставом — зачем? Кто умел доказать свою преданность Главному начальнику Большой Зоны — тот и молодец, тому и власть над зоной малой.

Во введении мы упоминали двух рекордсменов по числу вверенных им малых зон — Дмитрия Успенского и Михаила Царевского. Каждый из них начальствовал над 10-ю ИТЛ. Но это за всё время существования советской лагерной системы, включая её военный и послевоенный периоды. В довоенный период, который мы здесь рассматриваем, таких высоких показателей ни у кого не было. Если взглянуть на приложение к таблице 6.9, то можно увидеть, что рекорд тут принадлежал поляку Эдуарду Сенкевичу: прежде чем его расстреляли в 1937 году, он успел побывать начальником 5-ти ИТЛ. Второе место (с 4-мя ИТЛ) поделили всё тот же Дмитрий Успенский и Михаил Чунтонов, оба русские. И лишь среди занявших третье место (с 3-мя ИТЛ) мы видим евреев — их там целых 3 человека. Но это не очень выдающееся достижение, поскольку таких передовиков в довоенное время было 11 человек, 6 из которых русские.

Впрочем, тут искатели еврейского засилья могут заявить, что начальники лагерей — это лишь простые исполнители геноцида русского народа. А вот как обстояло дело в верхушке аппарата Гулага, среди его руководителей? Уж там-то всех этих Коганов и Рапопортов, небось, погуще было, чем Ивановых и Петровых?

Можно посчитать и руководителей. Тем более что в книге А. Кокурина и Н. Петрова «ГУЛАГ (Главное управление лагерей). 1917–1960» есть приложение «Биографические справки на руководителей лагерных и тюремных подразделений ОГПУ-НКВД-МВД-МГБ СССР». Там приведены фамилии 125 человек[100]. Но поскольку в обзоре мы рассматриваем только довоенную эпоху, то из их числа выбираем тех, кто заступил на свой руководящий пост до июня 1941 г.

В итоге получилась когорта из 69 товарищей. В справках указана их национальность, но по этой части там есть несколько недоразумений. Во-первых, замначальника УЛАГа Лев Захаров, на заре своей карьеры взявший себе псевдоним «Мейер»[101], назван в справке евреем. Как здесь уже не раз отмечалось, он был русским, что удостоверяется и его анкетой в БД «Жертвы политического террора в СССР»[102]. Во-вторых, начальник Главного тюремного управления НКВД СССР Павел Зуев назван русским, хотя в справочнике Н. Петрова и К. Скоркина «Кто руководил НКВД (1934-1941)», который заслуженно считается одним из самых авторитетных источников по данной тематике, он обозначен белорусом. В-третьих и в-четвёртых, замначальника Гулага Фома Леонюк и начальник Главного военно-строительного управления НКВД Иван Любый названы украинцами, тогда как в справочнике Н. Петрова и К. Скоркина они указаны русскими. И в-пятых, начальник Главного тюремного управления НКВД (позже прокурор СССР) Виктор Бочков назван белорусом, хотя всё в том же справочнике Петрова и Скоркина он помечен как русский.

Тут дело не в ошибках (или не только в ошибках), а в том, что некоторые чекисты колебались с выявлением своей идентичности и в разное время писали себе в анкетах разную национальность. Так было с уже упоминавшимися в этой связи Всеволодом Балицким, Станиславом Мессингом и Савелием Циклисом, и похожим образом развивалась история с этнической самоидентификацией Леонюка. Как мы уже отмечали (см. главу 4), в анкетах начала 20-х гг. Леонюк записывал себя украинцем[103], поэтому в когорте руководителей губернских ЧК он и отнесён к украинцам. А в последующие годы, поднимаясь вверх по карьерной гэпэушной лестнице, он обрусевал, и уже в качестве начальника региональных контор (О)ГПУ (их было 7 штук, и руководство ими длилось до 1934 гг.) он записан русским: так он маркирован в справочнике Петрова и Скоркина[104], опирающемся на личные документы и анкеты Леонюка, относящиеся к 30-м гг. И уж тем более справедлива такая идентификация его как заместителя начальника Гулага: эту должность он занимал в 1938-39 гг.

Должности Бочкова[105], Любого[106] и Зуева[107], давшие основание отнести их к разряду руководителей тюремно-лагерной системы, также приходятся на конец 30-х годов, поэтому для их этнической идентификации также уместно ориентироваться на справочник Н. Петрова и К. Скоркина. Соответственно, будем считать Зуева белорусом, а Леонюка, Любого и Бочкова — русскими. Ну, а с Захаровым-Мейером и вопроса нет: он всегда был русским и никогда — евреем.

Табл. 6.10. Этнический состав руководителей лагерных и тюремных

подразделений ОГПУ и НКВД СССР,

назначенных до 22 июня 1941 г.

Этническая идентичность (национальность)	Чел.	%
Русские	39	57%
Евреи	17	25%
Украинцы	6	9%
Латыши	3	4%
Прочие	4	6%
Всего	69	100%

Источники: https://drive.google.com/file/d/1ENTLixVT4lWc9V_H64UMw1IWB89yi66p/view?usp=sharing

Делаем эти поправки и считаем национальный состав главных палачей Гулага (в широком смысле, включая и догулаговских начальников советской тюремно-лагерной системы). И тут, похоже, результат для искателей еврейского засилья опять будет неприятным: 39 русских (57%), 17 евреев (25%), 6 украинцев (9%), плюс понемногу остальных (табл. 6.10). Здесь уже никаких «условных» — все идентифицированы точно. Тот, кто проникся лукавым антисемитизмом Солженицына или, тем паче, начитался «историка Сергея Наумова» с его длинным списком евреев — палачей Гулага (ссылку не даём, кому очень надо, и сам найдёт в интернете), должен, наверно, прийти в недоумение (или в негодование): «Как, опять 25%? Среди главных гулаговских палачей евреи составляли всего четверть? А русские — больше половины?!»

Увы, товарищи антисемиты, евреев среди руководящих палачей Гулага было даже меньше четверти: если точно — 24,6%. А русских — значительно больше половины (а вместе с украинцами и белорусами — даже и больше двух третей — 68%). И это при том, что считались лишь довоенные палачи. В обзоре мы везде отрезаем военный и послевоенный периоды, поскольку антисемитский миф напирает на «еврейское засилье в органах» именно в довоенное время, про военное и послевоенное «засилье», как уже сказано, почти никто и не заикается. Но Гулаг существовал и во время войны, и после неё. И если посчитать нацсостав руководителей Гулага за весь период его существования, по 1960 год включительно, то доля евреев опустится ещё на несколько процентных пунктов, а доли славян на несколько процентных пунктов повысятся.

Конечно, можно опять сравнивать эти 25% с долей евреев в населении страны и возбуждаться тем, что первая превышает вторую в несколько раз. Но, повторим, проводить такие сравнения надо корректно. С долей евреев в общей массе населения страны уместно сопоставлять только долю евреев в общей массе чекистов, поскольку только рядовые тонтон-макуты в 20-е и 30-е годы набирались отовсюду, в том числе и из деревни (в основном через службу в РККА). А эта доля даже и до начала главных чисток измерялась несколькими процентами. Так, к весне 1937 года в штате местных органов безопасности, по подсчётам А. Кокурина и Н. Петрова, среди примерно 24 тысяч чекистов было всего 1,8 тысяч евреев, т.е. 7,4%, а 65% чекистов были русскими (на втором месте украинцы — 10,5%)[108]. А вот долю евреев в верхах органов надо сопоставлять с долей евреев в той среде, где руководящие чекисты (всех национальностей — русские, евреи, украинцы, латыши и т.д.) росли и воспитывались, набирались анархизма и большевизма.

Ответ на вопрос, что считать такой средой, уже дан выше. Ведь подавляющее большинство руководящих чекистов не только 20-х, но и 30-х годов родились ещё в XIX веке: летом 1934 г., как видно из табл. №2 в справочнике Н. Петрова и К. Скоркина «Кто руководил НКВД. 1934 –1941», таких было 93%[109]. Правда, благодаря «чисткам» их доля к началу 1938 г. снизилась до 68%[110], но и это много — больше двух третей! И даже к концу Большого террора, к сентябрю 1938, чекисты, родившиеся в XIX веке, составляли в руководстве НКВД 58%. Значит, абсолютное большинство энкавэдэшных начальников сформировались как личности ещё до революции — стало быть, к ним относится всё то, что говорилось о среде социализации чекистов первой генерации, эпохи ВЧК.

В основном это и были те же самые чекисты, только повзрослевшие на 15-20 лет: в 30-е годы тон в спецслужбах задавали уже не 25-летние юнцы, а 40-45-летние мужи. На чекистскую вахту они заступили в конце 10-х или в начале 20-х годов, в РКП(б) вступили до революции или в первые же годы после неё, т.е. они из той же породы большевиков (и позже перебежавших в большевики левых эсеров и анархистов), которая взросла в Российской империи в 10-е годы ХХ века.

Давая обобщённую характеристику «видным чекистским лидерам 20-х — середины 30-х годов», Алексей Тепляков пишет, что «в основном все они включились в общественную жизнь до революции, преследовались за антиправительственную деятельность при царизме и белых режимах, все после победы большевиков привносили в жизнь идеалы гражданской войны и поклонялись насилию»[111]. Историк не уточняет, где же это до революции царила такая — культивирующая поклонение революционному насилию — «общественная жизнь». Но это «не бином Ньютона»: разумеется, не в сёлах и (добавим для юдофобов) не в тихих еврейских местечках. Как ни неприятно это осознавать, но именно в городах, и в том числе в крупных городах — в центрах культуры и цивилизации — параллельно с последней вспучивалась и плесень нового варварства в лице анархо-большевистского имморализма и люмпенского презрения к личности и её правам. В авангарде большевистских фаланг шли горожане — дворянские отпрыски и дети купцов и мещан.

Продолжая характеристику чекизма, Тепляков пишет: «все чекисты искренне верили, что человек — это строительный материал для нового общества, а они — контролёры пригодности этого материала, беспощадно отсекающие всё, что не подходит к усвоенной идеологической схеме»[112]. Вряд ли надо объяснять, что никаких таких людоедских идеологических схем сельская среда — при всей её «дикости» — не производила и не принимала. Иное дело — фабрично-слободские пригороды, рабочие окраины, где обитали вчерашние крестьяне, уже утратившие сельские навыки социализации (когда жизнь человека контролируется сельским миром), но ещё не приобретшие городских навыков самоконтроля. Из литературы известно, что такие окраины в основном и поставляли массу, податливую к большевистской и левоэсеровской агитации. Но они, как правило, входили в черту городов, и их жители, соответственно, включались в состав городского населения.

Так что не стоит включать сельское население в базу расчёта «нормативных долей» этнических групп ведущих революционеров и чекистов. Включать в неё имеет смысл только городское население. А в городах дореволюционной России доля евреев, как уже сказано, приближалась к 20%. И если сделать поправку на более высокие «деловые» (а как их ещё назвать?) качества евреев и на более высокий уровень их образования, то доля в 24%-25% — для руководящих работников НКВД — не выглядит такой уж «непропорционально высокой».

Не будем также забывать, что до 1937-38 гг. благонадёжность подавшихся в «органы» евреев никем наверху под сомнение не ставилась. «Поставлена под сомнение» она была уже только в годы Большого террора, и, похоже, для этой постановки гениальный стратег и придумал набить евреями верхушку НКВД, подняв их процент там в середине 30-х гг. до 55-56%. Но делать отсюда вывод, что евреи в целом, как национальность, выказали большую готовность становиться большевистскими палачами, чем восточные славяне или кавказцы, — довольно нелепо, чтобы не сказать глупо.

Среди тысячи лиц любой национальности всегда найдутся несколько подонков, готовых служить палачами при любой власти, в том числе и большевистской, тем более в условиях тотального сноса всех моральных и правовых устоев — следствия революционного озверения и коммунистического одичания. И если численность народа превышает миллион человек, то набрать из его рядов пару тысяч палачей — не проблема.

А кроме того, если уж выставлять народам обобщённые «моральные оценки», то основывать такие обобщения, наверно, лучше на материале, охватывающем более широкий диапазон времени? Чекизм возник не в 30-е годы, а в первые же недели после революционных побед. Красный террор и «Великий перелом» случились ещё до «эпохи НКВД». Так почему бы не посмотреть национальный состав руководящих чекистов за весь довоенный период? Сделать это нетрудно: надо когорты из всех трёх «чекистских» глав (кроме позаимствованной из справочника Петрова и Скоркина когорты 6.8, в которой фигурируют и чекисты, не дотягивающие до уровней руководства, рассматриваемых в обзоре) свести в одну общую когорту и исключить из неё повторяющиеся персоны.

Сводим, исключаем и в результате получаем суперкогорту главных стражей революции, терроризировавших страну на протяжении четверти века. В лежащей в её основе базовой таблице, на которую можно выйти через ссылку «Источники» под обобщённой таблицей 6.11, прямых ссылок на источники нет — их заменяют отсылки на основные таблицы, в которых фигурируют члены этой когорты. И чтобы проверить правильность идентификации какого-то чекиста или выяснить, какие позиции он занимал в системе «органов», надо зайти в одну или несколько базовых таблиц, номера которых указаны в его строке в базовой таблице 6.11. После чего надо найти в тексте обзора обобщённые таблицы с этими номерами и кликнуть на ссылки «источники» под ними.

Несмотря на такую «вторичность», когорта 6.11 небезынтересна. В ней стёрты различия между чекистскими эпохами, но и такие обобщения имеют право на жизнь. К примеру, из неё видно, что украинские руководящие чекисты в конце концов обогнали числом латышских, а грузинские и армянские догнали польских — видимо, по той причине, что латыши и поляки, высоко котировавшиеся в 20-е годы, в середине 30-х впали в немилость, а украинцы и кавказцы, наоборот, с годами повысили свою благонадёжность, в начале 20-х годов вызывавшую у властей сомнения. Но это отдельные сюжеты, они не являются предметом внимания в обзоре. Нас тут занимает другое.

Табл. 6.11. Этнический состав руководителей центральных

и территориальных органов ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД,

руководителей тюремных и лагерных

подразделений ОГПУ-НКВД и начальников ИТЛ

(декабрь 1917 — июнь 1941 гг.)

Этническая идентичность (национальность)	С учётом условно идентифицированных		Среди точно идентифицированных
	Чел.	%	Чел.	%
Русские	1073	52%	891	51%
Евреи	348	17%	325	19%
Украинцы	163	8%	115	7%
Латыши	137	7%	130	7%
Белорусы	58	3%	43	2%
Грузины	48	2%	45	3%
Армяне	44	2%	37	2%
Поляки	44	2%	37	2%
Прочие	130	6%	113	7%
Всего идентифицированных	2045	100%	1736	100%
Не идентифицированы	127
Итого	2172

Источники: https://drive.google.com/file/d/11y9h4lcTqzWQEfCCfLsOSVGS9Iku3yia/view?usp=sharing

Как видим, среди более чем 2000 идентифицированных чекистских начальников евреев не так много — около 350 человек. Это 17%, одна шестая часть. И эта доля точно не выше, а скорее ниже доли евреев среди горожан Российской империи накануне Октября (напомним: тех евреев-горожан, чьим родным языком являлся еврейский, было в 1916 г. 14,9%[113]; но если учесть, что для многих городских евреев родным тогда уже был русский или какой-то другой из нееврейских языков, то долю евреев в городах правильнее оценивать более высокой цифрой — где-то около 19-20%).

А вот с русскими, украинскими и белорусскими чекистами ситуация иная. Из таблицы видно, что их общее число в этой когорте составляет около 1300 человек: 1073 + 163 + 58 = 1294. Что в долевом выражении даёт 63%. Это на 2 п.п. выше, чем доля среди горожан империи в 1916 г. тех, кто считал своим родным языком один из восточнославянских, т.е. великорусский, малорусский (украинский) или белорусский, объединявшиеся в ежегоднике под названием «русского» — их совокупная доля составляла тогда 60,9% (отдельно по каждому из восточнославянских языков доли городского населения в ежегоднике не считались)[114]. Но восточнославянские языки (прежде всего русский, конечно) признавали своими родными в то время не только восточные славяне, но и многие жившие в городах «инородцы», из-за этого не переставшие считать себя (и, соответственно, быть) евреями, немцами и т.д. И это значит, что суммарная доля восточных славян среди горожан империи накануне революции на самом деле, вероятно, не дотягивала и до 60%.

Так что если о руководящих чекистах-евреях довоенного периода можно сказать, что они в целом «не добрали» свою «городскую процентную норму» (19-20%), то руководящие чекисты из числа восточных славян — все вместе — свою «норму» (59-60%), наоборот, явно «перебрали».

Ну, и что из этого следует — в плане сравнительной оценки морально-нравственных качеств евреев и восточных славян?

Ничего.

---

[1] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/index.htm

[2] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/stattab4.htm

[3] https://stuff.mit.edu/people/fjk/Rogovin/volume5/pii.html

[4] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/preface.htm#_VPID_3

[5] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/stat.htm#_VPID_207

[6] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/nav2.htm

[7] https://www.e-reading.club/chapter.php/1045634/7/Petrov_-_Stalinskiy_pitomec_Nikolay_Ezhov.html

[8] http://dspace.nbuv.gov.ua/bitstream/handle/123456789/41765/04-ShapovalNEW.pdf?sequence=3

[9] https://myisk.net/2019/07/30/пастаногов/

[10] http://lists.memo.ru/d13/f350.htm

[11] https://ru.wikipedia.org/wiki/Зиньковский 

[12] Н. Петров, М. Янсен. «Сталинский питомец» — Николай Ежов. — М.: 2009. С. 39. https://pda.coollib.com/b/350421/read  

[13] Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры — М.: РОССПЭН, 2010, с. 263.

[14] http://www.hrono.ru/biograf/bio_a/agranov_jakov.php

[15] Н. Петров, М. Янсен. Указ. соч. С. 39   https://pda.coollib.com/b/350421/read  

[16] Там же, с. 40.  https://pda.coollib.com/b/350421/read  

[17] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb327.htm

[18] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb71.htm

[19] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb296.htm

[20] http://www.memorial.krsk.ru/Articles/TeplyakovProcedura.PDF   С. 83-84

[21] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb449.htm

[22] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb284.htm

[23] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb44.htm

[24] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb5.htm

[25] http://old.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb369.htm

[26] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb97.htm

[27] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb89.htm

[28] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb38.htm

[29] Наумов Л.А. Сталин и НКВД. — «Алгоритм». 04.01.2014. С.  33.

[30] http://www.memorial.krsk.ru/Articles/2009Teplyakov.htm   

[31] Н. Петров, М. Янсен. Указ. соч. С. 49.  https://pda.coollib.com/b/350421/read#r

[32] http://1937.memo.ru/hronika1936_1939/1.html

[33] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb288.htm

[34] http://old.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb523.htm

[35] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb132.htm

[36] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb537.htm

[37] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb43.htm

[38] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb324.htm

[39] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb379.htm

[40] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb129.htm

[41] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb392.htm

[42] Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры — М.: РОССПЭН, 2010, с. 339.

[43] Н. Петров, М. Янсен. Указ. соч. С. 70.  https://pda.coollib.com/b/350421/read#r  

[44] https://rusk.ru/st.php?idar=68924

[45] М.А. Тумшис, В.А. Золотарёв. «Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря». — М., 2016. С. 21-22, 520-522.

[46] https://www.netzulim.org/R/OrgR/Library/Kostyrchenko/Kostyrchenko.pdf   с. 704.

[47] Борис Бажанов. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Гл. 5. http://lib.ru/MEMUARY/BAZHANOW/stalin.txt

[48] Там же, гл. 12.

[49] Там же, гл. 4. и гл.8.

[50] http://www.hrono.ru/biograf/bio_p/pauker_kv.php

[51] Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. — М.: Всемирное слово, 1991. Гл. Сталинские утехи. https://coollib.com/b/233637/read#t69  

[52] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb380.htm 

[53] https://www.netzulim.org/R/OrgR/Library/Kostyrchenko/Kostyrchenko.pdf  с. 101.

[54] Там же, с. 106.

[55] Там же,  с. 704-705.

[56] Там же, с. 109.

[57] Там же.

[58] Там же, с. 110.

[59] Там же, с. 108.

[60] https://ru.wikipedia.org/wiki/Список_Маршалов_Советского_Союза

[61] https://ru.wikipedia.org/wiki/Командарм_1-го_ранга

[62] https://ru.wikipedia.org/Флагман_флота_1-го_ранга

[63] https://ru.wikipedia.org/wiki/Армейский_комиссар_1-го_ранга

[64] https://ru.wikipedia.org/wiki/Командарм_2-го_ранга

[65] https://ru.wikipedia.org/wiki/Флагман_флота_2-го_ранга

[66] https://ru.wikipedia.org/wiki/Галлер,_Лев_Михайлович

[67] https://ru.wikipedia.org/wiki/Армейский_комиссар_2-го_ранга

[68] https://ru.wikipedia.org/wiki/Комкор

[69] https://ru.wikipedia.org/wiki/Флагман_1-го_ранга

[70] http://pomnipro.ru/memorypage38379/biography

[71] https://ru.wikipedia.org/wiki/Корпусной_комиссар

[72] Н. Петров, М. Янсен. Указ. соч. С. 115.  https://pda.coollib.com/b/350421/read#r

[73] Там же, с. 114.

[74] https://www.netzulim.org/R/OrgR/Library/Kostyrchenko/Kostyrchenko.pdf   с. 103.

[75] Н. Петров, М. Янсен. Указ. соч. С. 128. https://pda.coollib.com/b/350421/read#r  

[76] Николай Руденский. Ещё одна книга Александра Исаевича. — «Грани», 05.02.2003 https://graniru.org/Society/Xenophobia/Antisemitic/m.21823.html

[77] https://www.netzulim.org/R/OrgR/Library/Kostyrchenko/Kostyrchenko.pdf   с. 179.

[78] https://www.marxists.org/russkij/stalin/t13/t13_05.htm

[79] Чуев Феликс. Сто сорок бесед с Молотовым. — М.: «ТЕРРА», 1991. С. 273.

[80] http://www.belousenko.com/books/publicism/vaksberg_from_hell.htm

[81] М.А. Тумшис, В.А. Золотарёв. «Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря». — М., 2016. С. 26.

[82] Там же, с. 468.

[83] http://www.belousenko.com/books/publicism/vaksberg_from_hell.htm

[84] http://www.hrono.ru/dokum/1938buharin/utro9-5-38-1.php#roz

[85] http://net-conf.org/articles_text_34.htm#_edn15

[86] Там же.

[87] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb463.htm

[88] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb94.htm

[89] https://rusk.ru/st.php?idar=68924#_ednref21

[90] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb41.htm

[91] http://www.memorial.krsk.ru/Articles/2008Teplyakov/01.htm

[92] https://www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-intro/1005111

[93] https://www.netzulim.org/R/OrgR/Library/Kostyrchenko/Kostyrchenko.pdf   С. 373.

[94] https://ru.wikipedia.org/wiki/Дыхание_Чейна_—_Стокса

[95] http://old.memo.ru/history/NKVD/GULAG/

[96] https://nkvd.memo.ru/index.php/НКВД:Главная_страница 

[97] http://forum.mozohin.ru/index.php/topic,1048.msg10974.html#msg10974 и следующие 11 страниц этого раздела сайта.

[98] https://погибшие.рф/arhiv/uchastniki-grazhdanskoj-vojny/uchastniki-belogo-dvizheniya-v-rossii/uchastniki-belogo-dvizheniya-v-rossii-bzh-bl.html

[99] http://lists.memo.ru/d6/f95.htm#n1

[100] http://www.xliby.ru/istorija/gulag_glavnoe_upravlenie_lagerei_1917_1960/p8.php#metkadoc3

[101] http://www.berkovich-zametki.com/Nomer28/Kostyrchenko1.htm#_edn19

[102] https://base.memo.ru/person/show/2648628   

[103] http://forum.mozohin.ru/index.php?action=printpage;topic=394.0

[104] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb280.htm

[105] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb55.htm

[106] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb297.htm

[107] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/biogr/gb193.htm

[108] Кокурин А.И., Петров Н.В. НКВД: структура, функции, кадры// Свободная мысль, 1997, № 6. Стр. 118.

[109] http://old.memo.ru/history/nkvd/kto/stattab2.htm 

[110] Там же.

[111] http://www.memorial.krsk.ru/Articles/2008Teplyakov/01.htm

[112] Там же.

[113] http://istmat.info/files/uploads/25529/stat._ezh._1916_-1.pdf  С. 56

[114] Там же