вторник, 21 января 2020 г.

О «еврейском засилье». Введение


 

О «еврейском засилье»
в большевистской революции
и большевистской власти

этно-статистический обзор



ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Гл. 1. Евреи в Октябрьской революции

Гл. 2. Евреи в законодательной и исполнительной власти Совдепии

Гл. 3. Евреи в Красной Армии

Гл. 4. Евреи в ВЧК

Гл. 5. Евреи в ГПУ и ОГПУ

Гл. 6. Евреи в НКВД СССР

Гл. 7. Евреи в РСДРП(б)-РКП(б)-ВКП(б)

Заключение



ВВЕДЕНИЕ

Есть ложь,
есть наглая ложь,
и есть статистика —
лучшее средство от наглой лжи
(почти Марк Твен)

Прогремевшая в январе 2017 года тирада вице-спикера Государственной Думы Петра Толстого про «выскочивших из-за черты оседлости с наганом»[1] вызвала отклики, давшие понять, что тему антисемитизма в России закрывать рано. И дело не только в клинических антисемитах, некоторый процент которых в любой европейской стране, по-видимому, есть такая же несокрушимая константа, как и некоторый процент сексуальных маньяков. Дело ещё в том, что помимо клинической, «нутряной» юдофобии существует и юдофобия «наведённая», производная от ложного знания о евреях вообще и о евреях в истории России в частности. С «нутряными» пусть разбираются психиатры (ну и правоохранители, разумеется), а вот «наведённых» можно попробовать лечить и без помощи таблеток и пенитенциарной терапии — средствами просвещения.
Просвещение никогда не бывает лишним. Среди откликов на петротолстовский перл попадались и такие, авторы которых, заявляя, что ничего не имеют против евреев вообще, ставили, что называется, вопрос ребром: а что, разве не правда, что среди большевистских погромщиков церквей (эта тема, напомним, и стала триггером «петротолстовства») и вообще среди довоенных коммунистов, включая палачей из ВЧК-ОГПУ-НКВД, преобладали евреи? Всем же известно, что большевистским переворотом командовал еврей Троцкий и что он же с помощью своих комиссаров, почти сплошь евреев, превратил Красную армию в машину подавления народов, пытавшихся противиться большевикам. Что во всех властных и карательных органах Совдепии вплоть до сталинской «чистки» конца 30-х годов заправляли евреи и что гонениями на церковь руководил еврей Ярославский, а уничтожением русского крестьянства — «раскулачиванием» — еврей Ягода, который со своими соплеменниками и организовал Гулаг.
На вопрос, откуда всё это известно, тут же любезно отвечали ссылками на гуляющие по Рунету тексты, большинство из которых не стоит воспроизводить из-за опасения угодить под статью «о разжигании». Желающие могут сами погуглить — чтение на любителя. Те, кого нелёгкая никогда не заводила в дремучие заросли юдофобской историографии, немало удивятся обилию в интернете текстов примерно такого звучания: «Как известно, 95% всех Высших Руководителей "ЧК" и "Гулага" составляли евреи» (ссылку из упомянутых выше соображений не даём, но текст самый настоящий, и притом длинный, с большим количеством фамилий и рассуждений — и его читают).
Но одну популярную ссылку всё же приведём, и нам за неё ничего не будет. Потому что это ссылка на знаменитый пассаж из знаменитой книги знаменитого Александра Исаевича Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Пассаж, относящийся к строительству Беломорканала:
«Так впору было бы им (заключённым Беломоро-Балтийского лагеря, будто бы для красоты выкладывавшим камнями берега канала — А.П.) выложить на откосах канала шесть фамилий — главных подручных у Сталина и Ягоды, главных надсмотрщиков Беломора, шестерых наёмных убийц, записав за каждым тысяч по сорок жизней: Семён Фирин. — Матвей Берман. — Нафталий Френкель. — Лазарь Коган. — Яков Раппопорт. — Сергей Жук. Да приписать сюда, пожалуй, начальника ВОХРы БелБалтЛага — Бродского. Да куратора канала от ВЦИК — Сольца. Да всех 37 чекистов, которые были на канале. Да 36 писателей, восславивших Беломор»[2].
В разных изданиях — в разных редакциях «Архипелага» — этот пассаж выглядит немного по-разному: где-то все фамилии приводятся без имён, где-то «тысяч по сорок» заменено на «тысяч по тридцать», в последней редакции есть и ещё кое-какие поправки (о них позже). Но во всех редакциях смысл пассажа неизменен: автор сообщает читателю список главных начальников и кураторов одного из самых известных лагерей Гулага, и список этот таков, что и дураку понятно, от кого проистекало у нас всё зло.
Правда, понимание немного затуманивается концовкой с не названными пофамильно 37 чекистами и 36 писателями. Но что касается чекистов, то главные из них ведь уже указаны, так что об остальных всё, что надо, несложно и домыслить. А 36 писателей, в своей книге восславившие «трудовую перековку» зэков БелБалтлага и изобразившие лагерь чуть ли не как санаторий, — это всё же не палачи, а идеологическая обслуга, так что их можно и скопом. Собственно палачи — читай выше, от Фирина до Сольца.
Но даже в 70-х годах, когда возможности для проверки таких сообщений были упрятаны в недоступных архивах, а моральный авторитет Солженицына казался неоспоримым, возникали вопросы: а почему именно эти фамилии? Почему Ягода упомянут, а Менжинский забыт? Вряд ли Солженицын разделял советский миф о Менжинском как о борце исключительно с диверсантами и шпионами, не причастном к отдельным извращениям, допущенным пролезшими в ОГПУ вредителями во главе с Ягодой. Тогда в чём дело? Автор «Архипелага» не знал, что в годы Беломорстроя (ноябрь 1931 — июль 1933) именно Менжинский возглавлял ОГПУ, а Ягода был у него замом? Да, замом влиятельным (хотя не всегда и не настолько, как это многим представляется — подробнее об этом в 5-й главе). И — да, из биографий наследника Дзержинского известно, что Менжинский в последние годы жизни часто болел, из-за чего в 1929 году на некоторое время даже отошёл от дел, но с середины 1930 вновь вернулся к руководству — до середины 1933. Биографы сообщают, что его работа в те годы была ограничена выполнением лишь «основных и важных обязанностей»[3], но вряд ли надо кому-то объяснять, что выполнение решений Политбюро о «ликвидации кулачества как класса» и о создании Гулага определённо входило в число «основных и важных обязанностей» главы ОГПУ.
Напрашивался и такой вопрос: а почему в число главных злодеев Беломора попал «куратор канала от ВЦИК» Арон Сольц, а его начальник, председатель ВЦИК Михаил Калинин — не попал? Правда, Исаич тут, скорее всего, напутал: Сольц не был членом ВЦИК, он был членом президиума ЦКК и Беломорстрой курировал, видимо, по линии ЦКК[4], возглавлял которую в те годы Ян Рудзутак. Но это, в конце концов, и не так важно: Калинин или Рудзутак, но именно начальник курирующего органа несёт главную ответственность за кураторство, а не его порученец. Наконец, где же здесь Сергей Киров, властитель Ленинграда? Его фамилия куда как органично смотрелась бы на откосах канала! Ведь именно Ленинград был тем центром, откуда снабжался и управлялся Беломорстрой, недаром Киров приезжал на канал вместе со Сталиным и Ворошиловым принимать стройку.
В 90-е годы, когда архивы приоткрылись, вопросы умножилось. Почему какой-то начальник ВОХРы Бродский, о котором ничего толком не известно, занесён Солженицыным в когорту «главных надсмотрщиков» лагеря, а куда более важные надсмотрщики — сменявшие друг друга начальники БелБалтлага — упущены? Не упущен только Фирин, но он-то как раз начальствовал в лагере менее полугода, с 15 января до 2 июля 1933 г.[5]. Не при нём начиналось строительство канала и не при нём оно завершалось. Начиналось оно при Эдуарде Сенкевиче[6], продолжалось при Петре Александрове (этот начальствовал дольше всех[7]) и при Семёне Фирине, а завершалось уже при Дмитрии Успенском (акт правительственной комиссии о приёмке канала в эксплуатацию был подписан 27 июля 1933 г.[8]). И нет свидетельств того, что при еврее Фирине зэки эксплуатировались как-то более жестоко, чем при поляке Сенкевиче и при русских Александрове и Успенском.
Может, автор «Архипелага» о начальниках БелБалтлага до и после Фирина не знал? Да нет, должен был знать, хотя бы от академика Дмитрия Лихачёва, бывшего заключённого Соловков и Беломора, с которым Солженицын тесно сотрудничал при написании «Архипелага»[9]. Лихачёв работал на Беломоре бухгалтером с осени 1931 до августа 1932[10], тогда начальниками лагеря были последовательно Сенкевич и Александров, их личности бухгалтеру лагеря наверняка были известны, а через него должны были быть известны и Солженицыну. Как и личность Успенского (о нём чуть позже). Но из всех четырёх Солженицын отобрал для своего «беломорского списка» лишь Фирина.
Подозрение, что специфика отбора была продиктована слабостью писателя к «пятому пункту», сам писатель позже (в книге «Двести лет вместе») с негодованием отверг, объяснив злопыхателям, что позаимствовал список из напечатанного в «Известиях» 4 августа 1933 г. постановления ЦИК СССР о награждении работников Беломорстроя орденом Ленина. Портреты награждённых затем украсили ту самую книгу 36 писателей, и оттуда-де всё и пошло: «И вот, 40 лет спустя, я повторил эти шесть портретов негодяев в «Архипелаге», — с их же выставки взял, и не выборочно, а всех управителей, кто был помещён. Боже, какой всемирный гнев поднялся: как я смел?! Это — антисемитизм!»[11]
Антисемитизм это или не антисемитизм, но объяснение хлипкое. В книге 36 писателей — не 6, а около 30 портретов. И среди них, к примеру, есть портрет Филиппа Медведя, ближайшего подручного Кирова в чине полпреда ОГПУ по Ленинградскому военному округу, куда входила и территория канала. Медведь был частым гостем на канале, и вот его-то, в отличие от Сольца, вполне можно отнести к «управителям» Беломора, ибо он не для проформы наведывался на стройку, а обеспечивал её поставками рабсилы из набираемых в Ленинграде «преступленцев» (о чём в книге про Беломор рассказано как бы от лица последних, и это, конечно, надо читать: как товарищ Медведь «поразил нас голосом мягким и задумчивым кроме своего сочувствия — и мы выехали на Беломорстрой… Мы шли на работу с песнями. Мы пели в строю, как солдаты, в очень возвышенном духе»)[12].
Солженицын, катком проехавшийся по этому шедевру советской пропагандистской макулатуры, конечно, молодец. Но как он ухитрился проехать мимо фигуры Медведя? Допустим, автор «Архипелага» не знал, что Медведь в 1918-19 гг. в качестве председателя Тульской и Петроградской ЧК и члена Коллегии ВЧК[13] был одним из героев Красного террора, к тому же ещё и начальником созданного при ВЧК в 1919 г. Управления лагерями[14]. Допустим, он не знал, что в 1922 г. этот чекист «с голосом мягким и задумчивым» руководил в Москве зверской кампанией «изъятия» церковных ценностей (задуманной Лениным с целью спровоцировать священников и мирян на протест и получить таким образом повод для их массового преследования и истребления), затем назначался в Минск и в Хабаровск руководить искоренением контрреволюционной крамолы, а в начале 30-х выкорчёвывал вредительство в Ленинграде, выслав в Сибирь десятки тысяч питерцев «непролетарского происхождения»[15] и обеспечив расстрел более тысячи бывших офицеров-военспецов по сфабрикованному делу «Весна»[16]. Допустим, ничего этого Солженицын не знал или не считал относящимся к теме Беломора. Но книгу-то 36 писателей с описанием заслуг Медведя по обеспечению функционирования беломорской каторги — читал? Чем же этот знатный и не чужой Беломору чекист оказался для писателя «хуже» Сольца? Тем, что был белорусом, а не евреем?
В книге 36 писателей есть портреты и других «управителей» стройки, в том числе и награждённых орденами, но обойденных вниманием автора «Архипелага». Помимо 6 ударников стройки и двух начальников ОГПУ (Ягоды и Бермана), удостоенных ордена Ленина, ещё 8 человек получили орден Красной Звезды и 15 — орден Трудового Красного Знамени[17]. Но среди этих 23 награждённых («перековавшихся» инженеров и рабочих-десятников, а также особо важных чекистов) было всего 5 евреев. И Солженицына эти орденоносцы не заинтересовали.
А зря. Один из кавалеров Красной Звезды уже упомянутый Дмитрий Успенский впоследствии установил абсолютный рекорд по Гулагу, побывав за 20 лет беспорочной чекистской службы начальником аж десяти лагерей[18] (позже его достижение повторил Михаил Царевский[19], но превзойти уже никто не смог). На Успенском стоит задержать внимание ещё и потому, что он-то Солженицыну был как раз особенно хорошо известен — в главе «Архипелага», посвящённой Соловецкому лагерю, приведены красочные детали его биографии:
«Этот Успенский имел биографию что называется типическую, то есть не самую распространённую, но сгущающую суть эпохи. Он родился сыном священника — и так застала его революция. Что ожидало его? Анкеты, ограничения, ссылки, преследования. И ведь никак не сотрёшь, никак себе не изменишь отца. Нет, можно, придумал Успенский: он убил своего отца и объявил властям, что сделал это из классовой ненависти! Здоровое чувство, это уже почти и не убийство! Ему дали лёгкий срок — и сразу пошёл он в лагере по культурно-воспитательной линии, и быстро освободился, и вот уже мы застаём его вольным начальником КВЧ Соловков»[20].
Правда, как утверждает историк НКВД Михаил Тумшис, признание Успенского в убийстве своего отца (если это признание вообще имело место) было ложным: отец его умер, когда ему было 3 года[21]. Но как бы то ни было, этот культработник, обожавший участвовать в расстрелах и за то получивший на Соловках кличку «палач-любитель», был затем переброшен на Беломор — сперва начальником Северного участка строительства, а с начала июля 1933 и начальником всего БелБалтлага. В главе «Архипелага» про Беломорстрой Солженицын его упоминает, но мельком, только за компанию с Френкелем и Фириным, комментируя их групповое фото: «Вот остановились они, показал товарищ Френкель рукой, чмокнул губами товарищ Фирин, ничего не сказал товарищ Успенский (отцеубийца? соловецкий палач?) — и судьбы тысяч людей решены»[22].
Делая (с помощью вопросительных знаков) вид, что не уверен, тот ли это Успенский, Солженицын определённо лукавит. В книге 36 писателей, которую он тщательно проштудировал и в которой Успенскому отведено немало страниц, чёрным по белому написано, что «в лагерном деле Успенский не новичок… кое-какой опыт вывез Успенский из Соловков, где он был одним из начальников»[23]. Правда, в одном месте там напутано с отчеством: вместо «Дмитрий Владимирович» написано «Дмитрий Андреевич», но эта ошибка вряд ли могла сбить писателя с толку, ибо тот же Лихачёв яркой личностью Успенского специально интересовался и даже брал у него потом интервью[24]. Так что вопрос об идентичности Успенского решить было несложно, и этот выдающийся даже по меркам Гулага палач имел все основания занять подобающее место в главе о Беломоре. Но не занял.
И дело тут, похоже, не в небрежности Солженицына, а в том, что ему это было не нужно. Как материал для художественного исследования «сгущённой сути эпохи» этот персонаж был отработан в главе про Соловки, а в новой главе, «беломорской», решалась, судя по всему, уже иная исследовательская задача. Какая — нетрудно и догадаться, коль скоро сын священника со славной русской фамилией Успенский в решение не вписался. По мнению историка Геннадия Костырченко, бесстрастно проанализировавшего тему еврейства в сочинениях Солженицына: «главное для Солженицына — это большевистское грехопадение русских, которое он пытается преуменьшить в собственных глазах, обвиняя по максимуму евреев»[25].
Нам могут возразить, что мы придираемся: сказал же Солженицын, что просто взял список награждённых орденом Ленина — и вот их и заклеймил. Но это неправда. Список тот Солженицын «слегка подправил». Во-первых, усилил его ещё двумя евреями — Бродским и Сольцем, никакими орденами не награждёнными. Во-вторых, из двух награждённых орденом Ленина славян, Сергея Жука и Константина Вержбицкого, оставил в списке лишь заместителя главного инженера Беломорстроя Жука, изъяв другого заместителя главного инженера — Вержбицкого. Видимо, решил, что два нееврея в когорте главных палачей — это слишком, для разбавки евреев хватит и одного. А Жук на роль разбавляющего элемента, конечно, подходил лучше, так как в последующие годы поработал главным инженером и других важных гулаговских строек (канала им. Москвы, Куйбышевского гидроузла, Волгодона), благодаря чему дослужился до званий старшего майора госбезопасности и генерал-майора инженерно-технической службы, стал Героем Соцтруда, кавалером трёх орденов Ленина, академиком, лауреатом двух Сталинских премий и обладателем персонального могильника в кремлёвской стене[26],[27]. У Вержбицкого таких заслуг не было, отсюда и выбор в пользу Жука.
Но вот какая штука: в более поздних (уже постсоветских) изданиях «Архипелага» Сергея Жука в списке тоже нет. Вообще пропал, исчез! Если мы зайдём на официальный сайт Солженицына и заглянем в размещённую там электронную версию «Архипелага» в последней редакции, то увидим, что главных надсмотрщиков Беломора, наёмных убийц, уже не шесть, а пять:
«Так впору было бы им выложить на откосах канала пять фамилий — главных подручных у Сталина и Ягоды, главных надсмотрщиков Беломора, пятерых наёмных убийц, записав за каждым тысяч по сорок жизней: Матвей Берман. — Семён Фирин. — Лазарь Коган. — Нафталий Френкель. — Яков Рапопорт. Да приписать сюда, пожалуй, начальника ВОХРы Бродского. Да куратора канала от ВЦИК — Сольца…» и т.д.[28].
Как видим, писатель считал свой «беломорский список» настолько важным в концептуальном плане, что продолжал возвращаться к нему до последних дней жизни. И в итоге оставил там одних евреев. Только их первую пятёрку расставил по-другому — с Берманом впереди. Что, конечно, правильно: Берман главнее Фирина.

«Архипелаг ГУЛАГ» нельзя назвать антисемитской книгой — хотя бы уже потому, что на её страницах автор повествует и о деяниях многих палачей-неевреев. Но это не отменяет того факта, что местами из неё сочатся струйки юдофобии, которые спустя три десятилетия, в книге «Двести лет вместе», разольются в полноводный поток. В этом последнем труде Солженицына юдофобская тенденциозность уже зашкаливает, в том числе и по линии «евреи в ЧК-ОГПУ-НКВД». О приписывании писателем к числу евреев чекистов русского, латышского, немецкого происхождения, как и о включении им в списки «еврейских управителей» и вовсе вымышленных лиц, можно прочесть в цитированной выше работе Геннадия Костырченко или в книге Вадима Абрамова «Евреи в КГБ»[29]. По заключению Абрамова[30], все или большинство этих перлов почерпнуты Солженицыным из антисемитских сочинений конотопского дворянина, а затем эмигрантского писателя Андрея Дикого (Занкевича)[31], хотя ссылок на них Александр Исаевич благоразумно не даёт.
А о том, сколь предвзято описывал автор «Двухсот лет вместе» положение евреев в сталинских лагерях и на фронтах ВОВ, можно узнать, например, из книги Семёна Резника[32]. Но главное, что роднит последнее сочинение Солженицына с трудами записных юдофобов — это утомительно длинные перечни еврейских фамилий революционеров, чекистов, комиссаров и партийных начальников разного ранга. Как будто автору невдомёк, что начни он перечислять фамилии аналогичных деятелей русского происхождения, перечни получились бы в разы длиннее. Как опытный литератор, он не мог не знать, какой эффект в головах не слишком искушённых читателей производят подобные перечни.
Но «Архипелаг ГУЛАГ» — это всё-таки не «Двести лет вместе», это одна из лучших книг, когда-либо написанных в СССР об СССР. Она переведена на десятки языков и заслуженно включена у нас (пока ещё) в школьную программу. И уже поэтому «беломорский список» нельзя обходить молчанием. Явившись на свет 40 с лишним лет назад, он с тех пор широко гуляет по нашей публицистике, в том числе и в качестве справочного материала[33], подкрепляя авторитетом нобелевского лауреата главный антисемитский миф в современном русском изводе, согласно которому в катастрофе, постигшей Россию в ХХ веке, повинны прежде всего евреи.
Этот миф так массово распространился и так хорошо укрепился, что стал смущать уже умы и вполне чуждых юдофобии людей, не исключая евреев. В частности, Леонид Гозман, дав адекватную оценку высказыванию Петра Толстого, тем не менее согласился: «то, что евреев среди палачей ЧК-НКВД было непропорционально много — это факт»[34]. И в связи с этим высказал идею: а не посчитать ли, наконец, сколько всего евреев служили в карательных органах? С тем намёком, что если факт непропорционально высокой доли евреев среди палачей ВЧК-ОГПУ-НКВД подтвердится, то не стоит ли нынешним российским евреям как-то объясниться, если не покаяться, перед своими согражданами из иных племён и народов?
Эта идея сразу вызвала резкие возражения[35], оправданные лишь отчасти. Покаяние внуков за дела дедов — это, разумеется, дело этического выбора. Но Гозман к покаянию и не призывал, а лишь привёл пример с покаянием немцев послевоенной Германии. Но главное тут — как быть с «пропорциями»: от чего отталкиваться? От доли разных этнических групп во всём населении страны или от их доли в том слое пригодных для службы грамотных людей, которые остались в стране после её очищения от «эксплуататорских классов»? А может, от доли этносов в городском населении предреволюционной России, в котором взращивались и набирались революционного духа все руководящие большевики вместе с чекистами? Этим вопросом мало задаются, а стоило бы.
Но в целом, что касается «посчитать», — почему бы и нет? Да, когда-то бытовало мнение, что такие подсчёты — удел антисемитов. Но теперь не так: серьёзные историки уже не чураются статистики из области «ППП» («пятого пункта палачей»). Стесняться называть русских русскими, евреев евреями, поляков поляками, кем бы они ни были и какие бы посты ни занимали, — это уже вышло из моды, и слава богу: избегание каких-то тем нормальными людьми даёт возможность людям не вполне нормальным безбожно врать на эти темы, не встречая препятствий.
В последние годы опубликовано немало книг и статей, профессионально освещающих вопросы этнического состава сталинских палачей. Но сказать, что всё тут уже хорошо, было бы большим преувеличением. И потому, что многие архивы ещё закрыты (а иные открыты, но не для всех). И потому, что подсчитано далеко не всё (преимущественное внимание уделяется 30-м годам, а 20-е освещены хуже). Но главным образом потому, что и сделанное-то не слишком активно доводится до широких читающих масс. В то время как антисемиты с массовым читателем работают как раз очень напористо.
Так что обзор того, что уже подсчитано, с некоторым добавлением того, что не очень сложно подсчитать и самому, лишним не будет. Только надо иметь в виду, что тема палачества не может ограничиваться одними лишь карательными органами: главные вдохновители и организаторы беззаконных и бесчеловечных репрессий сидели не в ВЧК-ОГПУ-НКВД, а в командовавших ими высших инстанциях — сперва в ленинском Совнаркоме, потом в сталинском Политбюро. И уж если считать палачей, поверяя скучной алгеброй статистики упоительную гармонию антисемитских теорий, то делать это надо по всему спектру организаций и структур, насаждавших и утверждавших большевизм в России.

Несколько вводных замечаний по структуре и методике
Обзор состоит из введения, заключения и семи глав, каждая из которых посвящена рассмотрению этнического состава (и, соответственно, доли евреев в этом составе) нескольких контингентов лиц, ответственных за насаждение в довоенные годы советских порядков на территориях бывшей Российской империи.
1-я глава отведена революционерам, руководившим подготовкой и совершением Октябрьского переворота, 2-я глава — представителям верхов законодательной и исполнительной власти в довоенной Совдепии, 3-я — руководителям РККА, 4-я, 5-я и 6-я главы — руководителям карательных органов (ВЧК, ГПУ-ОГПУ и НКВД), 7-я — руководителям РСДРП(б)-РКП(б)-ВКП(б).
Ограничение обзора довоенным периодом объясняется тем, что антисемиты обычно не настаивают на том, что во время и после ВОВ всё ещё имело место «засилье евреев» во властных структурах СССР. Правда, некоторые знатоки еврейского вопроса обнаруживают такое засилье в культурно-бытовой сфере. В развёрнутом виде эта идея выражена устами героя книги Владимира Солоухина «Последняя ступень»: «К 1953 году власть у Интернационала была отобрана по всем линиям и во всех инстанциях. Но ниже власти — в газетах, журналах, телевидении, кино, музыке, театрах, живописи, здравоохранении, филармониях, Союзе писателей, торговле, педагогике — вся их укоренившаяся и разветвлённая масса оставалась, по сути, на местах»[36].
Не совсем понятно, почему солоухинский мыслитель упустил такие важные сферы засилья Интернационала, как парикмахерские, цирки и научно-исследовательские институты, но в любом случае проверка обоснованности антисемитских учений на уровнях «ниже власти» находится за рамками настоящего обзора. Как ни болит душа за урон, нанесённый евреями советской медицине, музыке и физике, — всего не охватишь.
Основное содержание обзора образуют таблицы этнического состава разных групп большевистских деятелей. Группы мы назвали «когортами», толкуя этот термин не в демографическом, а в более широком социологическом смысле — как «группу людей, выделенных по какому-то общему признаку»[37]. При этом временные ограничители, обычно используемые для выделения когорт в социологии, здесь тоже присутствуют (когорта председателей провинциальных военно-революционных комитетов периода «триумфального шествия советской власти»; когорта членов РВС регулярных армий РККА в период Гражданской войны; когорта начальников региональных отделов ОГПУ «раннесталинистского» периода и т.д.). Но вообще-то когортой изначально назывался боевой отряд — часть римского легиона, и вот это исходное значение термина как раз хорошо сопрягается со смыслом когорт, которые рассматриваются в обзоре.
Статистические подсчёты лишь тогда чего-то стоят, когда обсчитываемые множества (в данном случае когорты большевиков) выделены по совокупности чётких критериев, а сами множества-когорты учтены, насколько это возможно, по максимуму (т.е. за рамками обсчёта не осталось сколько-нибудь существенной доли лиц, подпадающих под заданные критерии). Во всех случаях процедурам выделения когорт и их заполнения в тексте даются обоснования, а уж насколько они убедительны — судить читателю.
В каждой главе приведены несколько таблиц, каждая из которых отображает этнический состав какой-то когорты. В таблицах дан перечень нескольких наиболее заметно представленных в когорте этнических групп («Русские», «Евреи», «Украинцы», «Латыши» и т.д., а также собирательная группа «Прочие»). Для каждой такой группы указана её представленность в когорте — в абсолютном выражении (число человек) и в долевом (% от итога).
Этническая идентификация лиц определена по совокупности найденных в доступных источниках данных, включающих два вида маркеров — объективных (характер антропонимов идентифицируемого лица, т.е. фамилия, имя и отчество, место рождения, родной язык, род занятий родителей, характер начального образования и т.п.) и субъективных (самоидентификация лица, зафиксированная в собственноручно или с его слов заполненных анкетах, наградных листах, в автобиографиях и т.п.). Решающим маркером принята этническая самоидентификация: кем считал себя имярек в рассматриваемый момент времени, к какой этнической группе (или, как у нас принято говорить, «национальности») он себя относил — тем он и являлся. Иногда для получения такой информации удавалось найти скан анкеты или наградного листа идентифицируемого лица, но чаще приходилось довольствоваться свидетельствами историков и авторов биографических словарей, знакомых с его биографией и с удостоверяющими его национальность анкетами и т.п. документами.
Далеко не во всех источниках содержится указание на национальность лица — нередко вся информация ограничивается фамилией с инициалами или даже без таковых. В большинстве случаев этот изъян удаётся устранить с помощью перекрёстного поиска, но не всегда. Поэтому во многих таблицах присутствует строка «не идентифицированные» с указанием числа таковых. Известная проблема — включать или не включать не идентифицированных лиц в базу учёта — в обзоре решена в пользу второго варианта, т.е. доли этнических групп во всех когортах рассчитаны без учёта не идентифицированных лиц (последние приведены отдельной строкой и не входят в 100% итога). На результатах расчётов это отражается в очень малой степени, так как число таких лиц нигде не достигает и 10% от числа членов когорты, а обычно и того меньше (от 0% до 5%). Понятно, что доля евреев при таком варианте расчёта оказывается выше той, которая получилась бы в случае включения в расчёт не идентифицированных лиц. Но это и хорошо: меньше поводов заподозрить автора в попытке занизить уровень «еврейского присутствия» в той или иной когорте.
Подавляющее большинство персон попадают в категорию точно идентифицированных — таких, сведения о которых достаточно информативны, чтобы их национальность можно было считать точно установленной. Тем не менее, пришлось выделить ещё и промежуточную категорию «условно идентифицированных». К ней отнесены лица, национальность которых ввиду отсутствия субъективных и недостаточности объективных маркеров точно определить не удалось: то ли русский, то ли украинец; то ли поляк, то ли белорус; то ли узбек, то ли казах и т.д. В таких случаях национальность определена как наиболее вероятная — и в этом смысле «условная». Но таких лиц, в отличие от не идентифицированных, всё же есть смысл включать в базу расчёта этнического состава соответствующей когорты.
Однако есть очевидный резон и в том, чтобы «условно идентифицированных» исключать из базы расчёта — чтобы доли евреев и представителей всех других этнических групп рассчитывались только среди лиц с точно установленной национальностью. Поэтому в обзоре принят следующий порядок: если среди членов когорты есть «условно идентифицированные» лица, то соответствующая таблица делится на две части: в левой части указываются абсолютные и долевые показатели представленности этнических групп, определённые с учётом «условно идентифицированных», а в правой части — те же показатели, но рассчитанные только среди точно идентифицированных.
Вопрос о том, был ли некто русским или украинцем, поляком или литовцем и т.д., к теме «еврейского засилья», понятно, прямого отношения не имеет. Иное дело, когда возникает дилемма «еврей или немец», «еврей или русский» и т.д. Но и тут обзор идёт навстречу бдительным искателям «еврейского засилья»: во всех случаях, когда есть основание полагать, что некто, судя по его антропонимам и иным объективным маркерам, мог быть евреем — и при этом нет явно противоречащих этой версии фактов — предпочтение отдаётся именно «еврейской» версии. Это можно назвать «презумпцией еврейства», и это, конечно, не лучший способ объективного анализа. Но когда имеешь дело со страстными адептами какого-то учения, лучше не мелочиться и не давать им повода цепляться за детали.

Все таблицы, о которых шла речь, суть обобщённые таблицы. Они компактны и пригодны для размещения в тексте. Но составлены они на основе базовых таблиц, выполненных в программе Excel и содержащих алфавитный перечень персонализированных антропонимов (фамилий, имён и отчеств либо — в редких случаях — только фамилий с инициалами или даже без таковых) всех членов когорты с указанием национальности каждой персоны и с отметкой «1» в отведённом каждой национальности соответствующем столбце. Единицы суммируются по столбцам (т.е. по национальностям) и сопровождаются внизу показателями абсолютного числа и удельного веса (доли в процентах) каждой такой суммы в общем числе идентифицированных членов когорты.
Для каждой персоны в её строке даны ссылки на источники, откуда почерпнута информация двух видов:
а) позиционно-идентификационная — подтверждающая правомерность включения данного лица в данную когорту и занятия им указанной позиции (или нескольких позиций — наркоматов, возглавлявшихся данным членом Совнаркома, губернских и областных ЧК, возглавлявшихся данным чекистом, и т.д.);
б) этнически-идентификационная — подтверждающая правомерность причисления данного лица к указанной в таблице национальности.
Иногда вся нужная для идентификации информация обоего вида содержится в какой-то одной статье биографического справочника, содержащей детальный послужной список персоны и указание на её национальность — в таких случаях удаётся ограничиться всего одной ссылкой на источник. Но чаще ссылок бывает больше, так как в одних источниках может содержаться указание на занятие товарищем лишь какой-то одной (или нескольких, но не всех) позиций, а в других источниках — указание на занятие им других позиций, из-за чего одни ссылки приходится дополнять другими. Кроме того, национальность нередко удаётся определить лишь с помощью комплекса нескольких взаимодополняющих признаков, которые опять-таки могут содержаться в разных источниках.
В силу этого многие строки базовых таблиц оказываются очень длинными, и уже поэтому размещать их в тексте не представляется возможным. К тому же некоторые когорты состоят из сотен персон, часто разнесённых по нескольким позициям, ввиду чего к списку членов когорты приходится добавлять и список всех позиций, а также список всех представленных в данной когорте национальностей, сопровождаемый показателями их представленности (этот список, собственно, и кладётся в основу обобщённых таблиц, размещённых в обзоре). Некоторые листы Excel с базовыми таблицами выглядят из-за этого «простынями» длиной в сотни строк и шириной в десятки столбцов.
Но читатель, безусловно, должен иметь возможность пользоваться базовыми таблицами и при желании проверять корректность подсчётов. Он также должен быть в курсе того, из каких источников почерпнута информация обоих видов, дабы иметь возможность проверить и её, пройдясь по ссылкам. Большинство источников представлены в электронном виде, и выйти на них можно одним кликом. Поэтому все базовые таблицы размещены на Google-диске как приложения к производным от них обобщённым таблицам, и на каждое такое приложение можно, в свою очередь, выйти по ссылке «Источники», помещённой под каждой обобщённой таблицей в тексте. Таким образом, содержание обзора представлено на двух уровнях: на уровне текста с обобщёнными таблицами и на уровне приложений с базовыми таблицами.
Если в когорте есть этнически не идентифицированные лица, то в базовой таблице отведённые им строки закрашены зелёным, а в ячейках, где должна быть указана их национальность, стоит пометка «н/и» («не идентифицирован»). Если в когорте есть «условно идентифицированные», то отведённые им строки закрашены жёлтым, а их национальность помечена знаком вопроса. Кроме того, в случае присутствия в когорте «условно идентифицированных» лиц во 2-м листе файла с приложением помещена базовая таблица расчётов, сделанных без учёта «условно идентифицированных» членов когорты (этот лист называется: «Точно идентифицированные»), и результаты расчётов, сделанных в базовой таблице этого листа, кладутся в основу правой части соответствующей обобщённой таблицы в тексте (а в основу левой части обобщённой таблицы кладутся результаты расчёта базовой таблицы, помещённой в 1-м листе файла). Если же в когорте нет «условно идентифицированных» лиц, то 2-й лист в файле с приложением отсутствует (кроме некоторых случаев, когда во 2-м, 3-м и других листах помещены дополнительные таблицы, но об этом в тексте говорится особо).
Все эти подробности разъясняются на конкретных примерах и по мере чтения, хочется верить, достаточно легко усваиваются.

Много места в тексте занимает разбор спорных (или могущих показаться спорными) случаев идентификации отдельных персон — и на предмет причисления их к определённой когорте, и на предмет отнесения их к определённой национальности. Те, кому такие подробности неинтересны, могут их пропускать. Но они нужны, дабы предупредить обвинения в подтасовках с целью занизить долю евреев. Мы исходим из принятых в современной антропологии правил этнической идентификации, признающих основным этническим определителем осознание человеком своей принадлежности к какой-либо этнической общности[38]. Причём это осознание — самоидентификация — со временем может и меняться, в том числе (хотя и не только) вследствие ассимиляции.
При этом учитывалось то обстоятельство, что в Советском Союзе 20-х и начала 30-х годов сокрытие евреями своего еврейства (искажающее их действительную идентификацию) в подавляющем большинстве случаев не имело для них смысла, так как еврейство тогда не считалось «пятном на биографии». Ситуация изменилась к концу 30-х годов, причём не только в отношении евреев, но прежде всего в отношении поляков (уже в 1937 г. попавших под кампанию тотальной «чистки»), из-за чего в те годы появились случаи недобровольного (из-за угрозы репрессий) отказа некоторых лиц от их «инородческой» идентичности в пользу русской (или иной восточнославянской). Другим вариантом недобровольной (и постольку недостоверной) смены этнической идентичности в те же годы стало «признание» под давлением следователей некоторых арестованных лиц в том, что они «скрывали свою настоящую» (ставшую теперь «неблагонадёжной» еврейскую) национальность.
Все такие случаи с персонами, попавшими в анализируемые когорты, в обзоре рассматриваются и оцениваются на предмет того, действительно ли изменение их этнической самоидентификации в конце 30-х годов (в том или ином варианте) следует считать недобровольным — совершённым под угрозой ареста «по национальному признаку» либо сделанным уже в тюрьме под давлением следователя-«разоблачителя».
Попутно пришлось считаться и с тем, что многие источники (не только литературные, но и справочные, в частности электронные, типа Википедии) нередко содержат недостоверную информацию о национальности некоторых лиц, не подтверждаемую архивными материалами и опровергаемую другими источниками. Разбору таких случаев также отведено довольно много места.
Хотя жанр обзора и не обязывает интерпретировать полученные цифры, без попытки объяснить причины различий в доле евреев для разных когорт всё же не обошлось. Объяснения подразумевают экскурсы в историю СССР, в частности, в историю возрождения антисемитизма в годы нэпа и его использования вождями в политических целях. Разумеется, в таких экскурсах, как и в построении основанных на них гипотез, использовались работы профессиональных историков.
В какой мере предложенные выкладки и рассуждения корректны и основательны — судить читателю.

Автор выражает глубокую признательность и искреннюю благодарность (можно и наоборот):
— жене Тане, в течение трёх лет стоически мирившейся с почти полным выпадением из хозяйственно-семейной жизни своего не в меру увлёкшегося писаниной мужа;
— Дмитрию Борисовичу Орешкину, взявшему на себя изнурительный труд по редактированию обзора и морально-психологической поддержке автора;
— Леониду Яковлевичу Гозману, внимательно прочитавшему рукопись и давшему ряд полезных оценок и предложений по её улучшению, не все из которых, к сожалению, удалось реализовать;
— Никите Васильевичу Петрову, несмотря на свою занятость нашедшему время ознакомиться с работой и даже оценить её как «добротно сделанную», что для автора является наивысшей похвалой.

[2] Александр Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ. — Вермонт - Париж. 1980. Т. 2, ч. 3, гл. 3, стр. 93.
[3] М.А. Тумшис. Щит и меч Советского Союза. Справочник: краткие биографии руководителей органов государственной безопасности СССР и союзных республик (декабрь 1922 – декабрь 1991 гг.). — «Русский фонд содействия образованию и науке», 2016. С. 265.
[20] Александр Солженицын. Указ. соч. Т. 2, ч. 3, гл. 2, стр. 62.
[21] Тумшис М.А. Дмитрий Успенский: страницы ненаписанной биографии. — Вестник Ун-та Дм. Пожарского. 2016, №1. С. 211.
[22] Александр Солженицын. Указ. соч. Т. 2, ч. 3,  гл. 3,  с. 86-87.
[25] Геннадий Костырченко. Из-под глыб века. О второй части книги Александра Солженицына «Двести лет вместе» //Родина, 2003, №7. Электр. версия: http://www.berkovich-zametki.com/Nomer28/Kostyrchenko1.htm
[29] Вадим Абрамов «Евреи в КГБ». — М.: Изд-во Быстрова, 2006. Электронная версия: https://royallib.com/read/abramov_vadim/evrei_v_kgb.html#0  
[32] Семён Резник. Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына. Гл. «В тюремных бушлатах». — Электронная версия: https://unotices.com/book.php?id=81261&page=139
[33] См., например, статьи Википедии о Беломорско-Балтийском канале, а также о М. Бермане, Л. Когане, С. Фирине, Н. Френкеле, Я. Рапопорте, С. Жуке.
Автор: на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)